Для меарских сепаратистов, создающих основу для возрождения Меары, кассанский герцог, лояльный гвинеддской короне, был просто политическим раздражителем у северной границы Меары, за которым надо присматривать и с которым надо работать, как присматривали и работали с отцом Дункана; но если этот герцог оказывается еще и высокопоставленным священником, а место единственного епископа Меары становится вакантным, положение сильно осложняется. Кассанский герцог-роялист, ставший вдобавок еще и епископом Меары, получил бы слишком большую власть, как духовную так и светскую, над двумя обширными областями.Действительно, назначение Дункана в любую епархию рассматривался бы в Меаре с подозрением; поскольку даже если он сам мог не иметь никаких устремлений к тому, чтобы занять пост в Меаре, его пожелания, основанные на политике, могли бы оказать большое влияние на выбор человека, который был бы назначен епископом Меары. Поэтому монсиньор Герцог Кассанский представлял собой угрозу, несмотря на то, что казался невинно выглядящим секретарем-священником, тихонько сидящим возле Архиепископа Ремутского.Снова подавив кашель, Морган снова поглядел вниз, на зал консистории, где Келсон заканчивал свою речь, затем медленно оглядел себя, размышляя над усилиями, потраченными за последние два года на то, чтобы сделать его имидж менее устрашающим. Ушло в прошлое мрачное черное одеяние, в котором Морган появлялся, будучи тенью Бриона и его доверенным лицом. Кардиель честно сказал ему, что такая манера только укрепляет сохраняющееся у многих людей понятие о Дерини как об исчадии ада.«Зачем одеваться как Искуситель?» — требовательно говорил Кардиель. — «Своими действиями Вы достаточно доказали, что служите Свету, а не Тьме. Зачем, ведь с вашими светлыми волосами и благородными чертами лица, Вы как будто сошли с потолка моей часовни: один из посыльных Бога — может быть, даже сам Михаил-архангел!»И Лорд Ратольд, его гардеробщик в Короте, спрашивал его о его образе как герцога не менее безжалостно.«Вы должны подумать о ваших людях, Ваша Светлость!» — упрямо твердил Ратольд. — « Вы одеваетесь как простой солдат, когда едете куда-то. Никто не хочет думать, что служит обедневшему хозяину — или позволить другим так думать! Это вопрос гордости! «Так что, когда не было необходимости оставаться незримым, черная кожа откладывалась в сторону и ее заменяло цветное одеяние. Поначалу это был плащ темно-винного цвета, уступка его рангу Королевского Защитника — он так и не смог заставить себя принять любимый Келсоном малиновый цвет — но носимый поверх одежды приглушенного, консервативного серого цвета, с небольшими украшениями. Затем последовал темно-синий цвет, временами зеленый с золотом и даже разноцветье, правда не яркие оттенки, а скорее насыщенные цвета драгоценных камней. В конце концов, он даже научился любить их.Сегодня его сквайр выбрал для него зеленые оттенки: отороченный чернобуркой сине-зеленый плащ, накинутый на шерстяную мантию чуть более светлого оттенка, доходившей ему до пят, с разрезами спереди и сзади, чтобы не мешать ехать верхом. Края и манжеты были усеяны множеством его корвинских грифонов, обрамленных золотом, у горла плащ был скреплен серебряной округлой брошью, которая когда-то принадлежала его матери.Как всегда, под своим нарядом он носил тонкую и гибкую кольчугу, которая могла отразить любое оружие, кроме разве что удара кинжалом. Но если раньше металл открыто мерцал на запястьях и горле, больше в знак воинственности, чем для защиты от нападения, то теперь кольчуга была скрыта под шелковой туникой, а от тела кольчугу отделяла тонкая мягкая шерсть. Ножны меча на его левом бедре, украшенные оправленными в серебро кассанскими топазами размером с ноготь — подарок Дункана на день рождения, который случился двумя месяцами раньше — благородно поблескивали, хотя лезвие в этих ножнах было, как обычно, готово к применению.Лезвие покороче было спрятано за отворотом его правого сапога, и его рукоятка всегда была у него под рукой, а на левом предплечье, под кольчугой, были привязана ножны с тонким стилетом. На шее у него была надета позолоченная цепь капитан-генерала, подаренная ему Келсоном на рождественском приеме во дворце; на каждом звене цепи были выгравированы львы Халдейнов и корвинские грифоны, хватающие друг друга за хвосты. Старый Морган не понял бы этой шутки.Он вздохнул и пошевелился, а звук кольчуги, звякнувшей о каменную балюстраду, заставил его вспомнить о том, где он находится. Пока Морган мечтал, голос Келсона в зале внизу сменился на другой, и бросив быстрый взгляд между портьерами Морган убедился, что теперь выступал архиепископ Брейден. За мгновение до того как задвижка двери поднялась Морган ощутил приближение короля, как если бы он заглянул своим разумом наружу. Он уже поднимался, чтобы склонить голову в легком поклоне, когда вошел Келсон.«Да, пытаться застать Вас врасплох бессмысленно,» — отметил мальчик, слабо улыбаясь. — «Кажется, Вы всегда знаете, что это я. Как я выглядел?»Морган пожал плечами и снова улыбнулся.«Та часть, которую я слышал, была прекрасна, мой принц. Я должен признать, что к концу я отвлекся. Мы так часто говорили об этом в Дрогере.»«Я знаю. Я почти что наскучил сам себе.» — Келсон задумчиво усмехнулся, подвигаясь, чтобы посмотреть через портьеры как это сделал Морган. — «Однако, это надо было сказать.»«Да».То, как король спокойно стоял и слушал, еще раз напомнило Моргану об изменениях, произошедших за последние три года. За время, прошедшее с того дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119