По положил страницы на стол и погладил их так, словно они были живые.
Он издал тихий стон, заметив страницу, выпавшую в грязь на полу. Он
аккуратно поднял ее и вытер рукавом, после чего некоторое время пытался
дрожащими руками сложить страницы ровно.
- Мне... было нехорошо некоторое время, мистер Эшер, - сказал мягко
По. - Моя жена... недавно умерла. Ее звали Вирджиния. Я... Я очень хорошо
понимаю, что значит навсегда расставаться с близкими людьми. Я клянусь вам
перед Богом, сэр, что и в мыслях не имел порочить ваше имя. Возможно, я...
слышал где-то имя вашего брата или читал об обстоятельствах этого дела в
газете - не помню, это было так давно. Но я писатель, сэр! А писатель
имеет право на любопытство! Я прошу у вас прощения, мистер Эшер, но должен
также заметить, что, как писатель, я вынужден видеть мир собственными
глазами!
- В таком случае, - холодно сказал его собеседник, - мне кажется,
было бы лучше, если бы вы родились слепым.
- Я сказал вам все что мог, сэр, - По опять потянулся к своему
стакану с шерри. - У вас есть ко мне еще что-то?
- Нет. Я лишь хотел взглянуть на вас, и, как оказалось, один взгляд -
это все, что я могу вынести. - Эшер потушил сигару в чернильнице писателя.
Раздалось легкое шипение, и По тупо уставился на Эшера, не донеся стакан
до рта. Эшер взял свою трость, поднялся и бросил на стол золотую монету. -
Возьмите еще одну бутылку, мистер По, - сказал он. - Похоже, вы черпаете
оттуда вдохновение. - Он подождал, наблюдая, как По подбирает монету.
- Я... желаю вам и вашей семье долгого и счастливого существования, -
сказал По.
- И пусть ваша судьба вас не минует. - Эшер прикоснулся кончиком
трости к краю цилиндра и вышел из бара. - Отель "Де Пейзер", - сказал он
мокрому кучеру, усевшись в ландо.
Когда они тронулись, Эшер опустил фонарь, чтобы дать глазам отдых, и
снял цилиндр. Под ним оказалась роскошная серебристая шевелюра. Он был
доволен прошедшим днем. Его любопытство в отношении Эдгара По было
удовлетворено. Этот человек, без сомнения, в сильной нужде, почти безумен
и стоит одной ногой в могиле. По не знал ничего действительно важного о
семье Эшеров; его рассказ был просто фантазией, слишком близко подошедшей
к истине. Не пройдет и пяти лет, уверял себя Эшер, как Эдгар По окажется в
гробу, и рассказ, который он написал, будет всеми забыт, как и другие,
столь же малозначащие "литературные" эксперименты. И на этом все кончится.
Дождь барабанил по верху повозки. Эшер прикрыл глаза, его руки
сжимали трость.
О, думал он, если бы Эдгар По знал _в_с_ю_ историю! Если бы он только
знал истинную природу безумия его брата Родерика! Но Родерик всегда был
слабаком. Это он, Хадсон, унаследовал грубую силу и целеустремленность их
отца, инстинкт самосохранения, передающийся сквозь поколения древнего
валлийского рода Эшеров. Эшер ходит где пожелает, размышлял он, и берет
что захочет.
Имя Эшеров будет воткано в гобелен будущего. Хадсон Эшер был уверен в
этом. И Бог в помощь тем, кто станет на пути Эшеров.
Повозка цокала по скользкой мостовой, и Хадсон Эшер, выглядевший в
свои пятьдесят три года от силы на тридцать, улыбнулся улыбкой ящерицы.

- Отель "Де Пейзер", пожалуйста, - сказал высокий блондин в
коричневом твидовом костюме, садясь в такси на Шестнадцатой Восточной
улице менее чем в трех кварталах от Центрального парка.
- Э-э? - таксист нахмурился. Это был растафарьянец с рыжими патлами и
янтарными глазами. - Где это, дорогой?
- Кэнал-стрит, на пересечении с Грин.
- Вы будете там, дорогой. - Он завел автомобиль, нажал на гудок и
влился в дневной поток машин, выругавшись, когда его чуть не задел
грузовик. Он ехал на юг по Пятой авеню, пробираясь сквозь море такси,
грузовиков и автобусов.
Пассажир на заднем сиденье расстегнул воротник и ослабил узел
галстука. Он обнаружил, что руки его дрожат. Звуки улицы отдавались в его
мозгу словно удары отбойного молотка, и он жалел, что мало выпил в "Ля
Кокотт", маленьком французском ресторанчике, где только что позавтракал.
Еще один бурбон смягчил бы грохочущие удары в его голове. Но все будет в
порядке, решил он. Он был живчиком, и смог достойно встретить те плохие
новости, которые ему только что сообщили.
Резкий гудок грузовика позади них чуть не доконал его. В голове
запульсировала острая боль, словно она вся превратилась в гнилой зуб.
Плохой знак. Он прижал руки к бокам, пытаясь сконцентрироваться на мерном
тиканье счетчика такси, но вдруг обнаружил, что не отрываясь смотрит на
водителя, на крошечный скелет, болтающийся у него в левом ухе. Скелет
прыгал вверх и вниз, реагируя на рывки в движении автомобиля.
Мне становится хуже, подумал пассажир.
- Вы профессионал, Рикс, - сказала ему Джоан Рузерфорд менее чем час
тому назад в "Ля Кокотт". - И во всяком случае, это не конец света. - Она
была крепкой женщиной с крашенными черными волосами и заядлой курильщицей,
не вынимавшей изо рта прокуренный мундштук из слоновой кости. Один из
лучших литературных агентов, она работала с тремя его предыдущими романами
ужасов и сейчас сообщала ему жестокую правду насчет его четвертого
творения. - Я не вижу у "Бедлама" какого-либо будущего, по крайней мере в
его нынешней редакции. Роман слишком отрывочен, слишком перегружен
персонажами, и дьявольски трудно следить за развитием сюжета. Вы нравитесь
издательству "Стрэтфорд Хаус", Рикс, и они не прочь издать вашу следующую
книгу, но, думаю, не эту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24