ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


OCR Busya
«Вильгельм Генацино «Зонтик на этот день»»: Амфора; СПб.; 2004
ISBN 5-94278-554-6, 3-446-20049-5
Аннотация
Деньги можно зарабатывать разными способами, например испытывая новые модели обуви: ходишь себе по улицам, разнашиваешь ботинки (чтобы потом написать отчет) и размышляешь при этом о «глобальной странности жизни», изыскивая все возможные пути этой жизни противостоять.
Герой Генацино, при всей его своеобычности, очень понятен и, пожалуй, симпатичен, ибо кто из нас свободен от самого себя, даже если удается быть свободным от обстоятельств…
Вильгельм Генацино
Зонтик на этот день
Барбаре посвящается

1
Два школьника стоят перед рекламной тумбой и плюют на плакат. Глядя на стекающие по плакату плевки, они смеются. Я прибавляю шаг. Прежде я гораздо спокойнее относился к таким мелким гадостям. А теперь мне сразу стало противно, и я припустил. Наверное, зря. В подземном переходе опять шмыгают ласточки. Они влетают в него с одной стороны и восемь-девять секунд спустя выныривают с другой. Я бы и сам с удовольствием воспользовался этим переходом, чтобы идти и краем глаза ловить обгоняющих меня на бреющем полете птиц. Но я знаю, чем это может обернуться, и не собираюсь повторять своих ошибок. Я шел тут несколько недель назад. Мимо меня стрелою пролетели ласточки – удовольствие, к сожалению, длилось недолго, две-три секунды, не больше. И тут я обнаружил мокрых голубей, которых сначала и не заметил. Они сидели, прижавшись к стене, облицованной кафелем.
Двое бомжей, развалившихся прямо на земле, пытались установить с ними контакт. Голуби никак не реагировали на их дружественные призывы, и бомжи принялись над ними потешаться. Чуть погодя я увидел у себя на башмаке засохшее пятно от кетчупа. Я не знал, откуда этот кетчуп взялся у меня на башмаке, и не понимал, как это я только сейчас заметил такое безобразие. «Никогда здесь больше ходить не буду», – строго сказал я себе, понимая, что это я так, для порядка. На другом конце перехода я вижу Гунхильд. Я немного побаиваюсь женщин, которых зовут Гунхильдами, Герхильдами, Мехтильдами или Брунхильдами. Гунхильд идет по жизни, почти не глядя по сторонам. Я слепая, любит говорить она; она говорит это шутливым тоном, но в сущности на полном серьезе. В настоящий момент я не испытываю ни малейшего желания встречаться с Гунхильд. Я быстро отступаю на Гердерштрасе и тем самым спасаюсь от прямого столкновения с ней. Если бы Гунхильд открыла глаза пошире, она, наверное, заметила бы, что я уклоняюсь от встреч с ней, во всяком случае иногда.
Две минуты спустя я начинаю жалеть о том, что Гунхильд нет рядом. Потому что у Гунхильд такие же ресницы, как у Дагмар, в которую я был влюблен, когда мне было шестнадцать и мы вместе ходили летом купаться и сидели на мамином гладильном одеяле. Там, где у нормальных женщин растет по одной ресничине, у Дагмар их было три, а то и четыре сразу, – они у нее, я бы сказал, кустились, обрамляя глаза настоящими зарослями. Точно такие же ресницы и у Гунхильд. Стоит мне посмотреть на нее подольше, у меня возникает чувство, будто я снова сижу рядом с Дагмар на гладильном одеяле. Мне кажется, что память удерживает не переживания, связанные с отдельными людьми, а именно такие вот осязаемые детали, о которых мы по-настоящему вспоминаем тогда, когда нас с человеком уже давным-давно ничто не связывает. Впрочем, сегодня мне совершенно не хочется вспоминать о Дагмар, хотя я уже несколько минут думаю о ней и вот как раз сейчас почему-то вспомнил цвет ее купальника. Наша детская любовь закончилась тогда печально. Прошел год, и в один прекрасный день Дагмар появилась в купальне с очками для ныряния. Она всякий раз нацепляла их, когда мы входили в воду. Для меня это означало, что я вдруг лишился возможности видеть ее ресницы, которые в воде и на солнце казались мне особенно красивыми, потому что сверкали и поблескивали, как мелкие сахаринки. Тогда я не мог объяснить Дагмар причину моего неожиданного отступления. Но до сих пор я чувствую легкую щемящую боль, когда говорю про себя: Дагмар, это все из-за твоих дурацких очков.
На площади перед церковью Святого Николая, где сейчас расположился небольшой передвижной цирк, меня остановила какая-то девушка и спросила, не могу ли я посторожить ее чемодан. Могу, сказал я, что тут такого. Я быстро, минут через десять вернусь, говорит девушка. Она поставила свой чемодан рядом со мной, махнула ручкой и ушла. Странное дело, думаю я, почему совершенно незнакомые люди испытывают ко мне такое доверие? Чемодан у нее небольшой и, судя по всему, немало поездил по свету. Прохожие уже начали посматривать на меня, пытаются, наверное, понять, какое отношение я имею к стоящему посреди улицы чемодану. Никакого. Раньше я думал, что люди смотрят друг на друга оттого, что боятся услышать дурные вести. Потом я решил, что, наверное, они смотрят друг на друга, надеясь найти нужные слова, чтобы выразить странность жизни. Потому что эта странность так и мелькает во взглядах людей, перепархивает от одного к другому, не давая при этом толком себя разглядеть. Сегодня я вообще ни о чем не думаю, я просто иду и смотрю по сторонам. Лукавство, скажет всякий. Потому что невозможно ходить по городу и ни о чем не думать. В настоящий момент я думаю о том, как было бы здорово, если бы люди вдруг обеднели. Стали бы нищими. Причем все сразу и одновременно. И как было бы замечательно, если бы я мог видеть их без этих вечных солнечных очков, без этих сумок, без защитных шлемов, без спортивных велосипедов, без породистых собак, без роликов и без электронных часов. И чтобы они одеты были во что-нибудь совсем затрапезное, во что-нибудь такое ношеное-переношеное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики