Фортунато сжался в комочек в углу и дрожал, слишком слабый, чтобы стоять. На стене рядом с ним кто-то нацарапал человечка с непомерно огромным членом и яйцами.
Целый час он был не в состоянии установить контакт с Эйлин. Наверняка масоны Бэлзама убили ее.
Фортунато закрыл глаза. Дверь соседней камеры с лязгом захлопнулась и отвлекла его. "Да концентрируйся же ты, черт побери", — приказал он себе.
Он очутился в длинном зале с высокими сводами. Все вокруг заливал мерцающий желтый свет, который давали ряды свечей на стенах. Пол у него под ногами был мозаичный, в черно-белую клетку. У входа в зал возвышались две дорические колонны, по одной с каждой стороны, не доходившие до потолка. Они символизировали собой Храм Соломона и звались Боаз и Иоахим — как два первых масонских слова.
Он не хотел управлять телом Эйлин, хотя мог бы, если уж на то пошло. Судя по всему, она была жива и здорова. Он чувствовал ее волнение, но ни боли, ни даже особого страха не было.
Мужчина, который по описанию Эйлин походил на Бэлзама, стоял у входа в зал, на возвышении, предназначенном для Великого Командора Храма. Поверх темного костюма на нем был белый масонский фартук с ярко-красной каймой. Вокруг шеи у него был повязан плащ, похожий на непомерно огромный слюнявчик. Он тоже был белый, с красным крестом с петлей наверху — анком.
— Кто поручится за эту женщину? — вопросил Бэлзам.
В комнате находилось еще с дюжину или даже больше человек обоего пола, и все в таких же фартуках и плащах. Они выстроились полукругом вдоль левой стены зала. Большинство из них с виду казались вполне нормальными. У одного была ярко-красная кожа, а волос не было вообще — явный джокер. Другой выглядел совсем дряхлым, переносицу его отягощали очки с толстыми линзами, а на лице застыло изумленное выражение. У него единственного из всех под фартуком была не уличная одежда. Он был облачен в белую рясу на несколько размеров больше нужного, с капюшоном и рукавами, которые казались слишком длинны.
Из полукруга вышел Кларк и произнес:
— Я поручусь за нее.
Бэлзам передал ему причудливую маску, покрытую чем-то, на вид напоминавшим золотую фольгу. Она представляла собой голову сокола и полностью закрыла лицо Кларка.
— Кто будет противостоять? — спросил Бэлзам.
Восточного вида молодая женщина, довольно некрасивая, но излучавшая неуловимую сексуальность, выступила вперед.
— Я буду противостоять.
Бэлзам дал ей маску с длинными остроконечными ушами и острой мордочкой. Когда она надела ее, маска придала ей холодный и высокомерный вид. Фортунато почувствовал, как у Эйлин участился пульс.
— Кто заявляет свои права на нее?
— Я заявляю свои права на нее.
Вперед выступил еще один мужчина и получил от Бэлзама маску с шакальим ликом Анубиса.
Воздух за спиной у Бэлзама заколыхался и засиял. Свечи погасли. Из воздуха медленно вылепился золотистый силуэт человека ростом до потолка, с песьими чертами лица и горящими желтыми глазами. Он стоял со скрещенными на груди руками и смотрел вниз, на Эйлин. Сердце у нее отчаянно заколотилось и дрогнуло, и она впилась ногтями в собственные ладони. Кроме нее, казалось, никто не замечал его появления.
Женщина в остроносой маске встала напротив Эйлин.
— Осирис, — заговорила она. — Я — Сет, один из энне-ады Анну, сын Геба и Нут.
Он почувствовал, как Эйлин открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела она произнести и слова, как правая рука азиатки наотмашь ударила ее по лицу. Она упала навзничь и проехала по скользкому мозаичному полу.
— Узрите же! — приказала женщина. Она прикоснулась пальцами к глазам Эйлин, а когда отняла их от ее лица, они блестели от влаги. — Животворный дождь!
— Осирис, — произнес мужчина с шакальей головой и выступил вперед, чтобы занять место женщины. Я — Анубис, сын Ра, Открывателя Путей, Властитель Погребального Холма.
Он обошел Эйлин и придавил ее к полу.
Теперь Кларк опустился на колени рядом с ней, а золотистый исполин все так же безмолвно высился у него за спиной.
— Осирис, — проговорил он. Глаза в крошечных прорезях соколиной маски блеснули. — Я — Гор, сын твой и Исиды. — Он прижал два пальца к губам Эйлин, заставляя ее открыть рот. — Я пришел припасть к стопам твоим, я сын твой, Гор, я касался уст твоих; я сын твой, я люблю тебя. Сомкнуты были уста твои, но я привел для тебя в порядок уста твои и зубы твои. Я открыл для тебя очи твои. Я раскрыл для тебя уста твои орудием Анубиса. Гор разомкнул уста мертвого, как разверз в старину уста твои железом, Сетом дарованным. И восстанут мертвые, и выйдут из могил своих, и тело ее воссоединится с Великим Домом Древних Богов в Анну, и возложит на голову ее корону уререт Гор, повелитель человечества.
Кларк взял из рук Бэлзама нечто похожее на деревянную змею. Эйлин попыталась вырваться, но мужчина с шакальей головой держал крепко. Кларк взмахнул змеей и легко коснулся ею губ и глаз Эйлин — четыре раза.
— О Осирис, я раскрыл для тебя челюсти твои, и ныне они разомкнуты.
Он отступил в сторону. Бэлзам склонился над ней, пока между ними не осталось всего несколько дюймов, и произнес:
— Ныне дарую я тебе хекау, слово силы. Гор разомкнул для тебя уста твои, дабы мог ты промолвить его. И слово это — Тиамат.
— Тиамат, — прошептала Эйлин.
Фортунато, помертвев от страха, вломился в сознание Бэлзама.
* * *
Трудность заключалась в том, чтобы двигаться дальше, не позволить странности всего происходящего ошеломить себя. Если он не даст угаснуть ассоциативной цепочке, то окажется в той части памяти Бэлзама, которая ему нужна.
Бэлзам был уже близок к экстазу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23