Течение повело лодку в сторону. Ее нос указывает на северо-восток. Продвигаемся черепашьими темпами. Точно по левому борту белеет риф. В сторону океана он извергает потоки воды, образуя белый пенящийся пояс. Впечатление такое, будто тысячи гейзеров, выстроенных в ряд, одновременно взметают свои струи к небу. Собственно, это не пояс, это гигантская водяная стена. За ней царит спокойствие лагуны, а под ней – риф. Об эту преграду разбиваются огромные океанские волны и, уже обессиленные, сломленные, входят в лагуну.
Надеть спасательные жилеты!
Возле нас нет волн. Океан спокойный. Но это обманчивый покой. Близ рифов океан всегда словно дышит. Волны образуются, кажется, из ничего. Мне приходилось видеть волны перед рифом даже при ветре с суши. Прибой тогда – красивейшее зрелище. Скорость волн замедляется, и дующий им навстречу ветер распыляет и вздымает целые облака водяной пыли. Возникает впечатление, будто развевается гигантский белый платок. У острова Хуахине мы прошли метрах в пятнадцати от прибоя. И были потрясены увиденным.
Сейчас в пяти кабельтовых от нас внушительный вид и грозный рев прибоя как бы в сотый раз напоминают нам, сколь беспомощны мы сейчас.
Медленно, но верно идем на рифы. Внешне все спокойно. Солнце все так же немилосердно палит, волн нет. Стоит тихая, ясная погода. А нам остается всего четыре кабельтовых…
– Надеть спасательные жилеты!
Жилеты теперь – единственная надежда. С их помощью непременно переберемся через риф. Другое дело – в каком состоянии.
Волос подсказывает перемены
Перешли на корму. Мы ничуть не потрясены. Мне даже кажется, что события развиваются обычно, буднично. Проще, чем все, что читал об этом. До сих пор я думал, что перед смертью человек держится торжественно и гордо и что в такой момент он произносит умные и глубокие мысли. А у нас даже настроение не приподнятое.
Белая стена прибоя встала всего в двух кабельтовых. Всем существом своим ощущаю ее кипение. Как ни странно, но желудок особенно остро воспринимает глухой рокот разбивающихся волн.
Какие же мы беззащитные!
Где-то далеко в Софии находится наша Улыбушка, Дочурка Яна.
Осталось полтора кабельтовых.
– Джу, пора! Мы должны переплыть прибой! Не такой уж он и страшный. Самое большее получим одну-две царапины.
Знаю, что смешно даже думать так, но я верю, всей душой верю, что мы не погибнем.
Неожиданно почувствовал: в воздухе что-то происходит, наступает какая-то перемена. Странно, но первыми на это отреагировали мои «косички». Волосы у меня жидкие и очень мягкие. Несколько минут назад я снял тропический шлем, чтобы он не мешал, когда окажусь в прибое. Кинул взгляд на ленточки вант и увидал – они тоже чуть-чуть колышутся.
– Ветер!
– Ставь грот!
– Мы спасены, Джу!
И ветер действительно подул. Но… встречный. Прямо в лоб. С таким ветром можем пуститься в обратный путь к Бора-Бора. Но нам сейчас все равно куда, лишь бы подальше от рифов.
В парусах появился ветер. Они стали наполняться. Румпель действует. Лодка ожила. Мы уже не детская игрушка в лапах течения. Ветер повернул на юго-запад. Ни один справочник не указывает ветра такого направления. Но мы очевидцы. Есть такой! Джу немного огорчилась, узнав, что наш милый спаситель оказался нестандартным.
Не знаю почему, но я стал называть своего спасителя аномалией, эпизодиком и т. д. Джу рассердилась и обозвала меня неблагодарным. А я радуюсь, будто сам лич но создал этот ветер. Даже немного горжусь им, потому как до последнего мгновения верил, что он появится.
Все во мне поет. Чувствую себя самым счастливым нечестивцем.
– Джу, я бы никогда тебе не простил, если бы ты в ту минуту изрекла что-нибудь исключительно умное. Я бы сделал тебя посмешищем в глазах всех наших друзей.
Мы развеселились. Смеемся как сумасшедшие. Не могу насмотреться на разрезаемые носом лодки волны. Эти волны и удаляющийся риф лучше всего говорят нам, что мы спасены.
Никогда в жизни мы не работали с таким воодушевлением. Совершили десятки поворотов, лодка мечется как живая. И вот мы уже в миле от прибоя. В двух. Взяли курс на заветную Апиа.
Церкви и богачи
Через несколько часов прямо перед нами на берегу появилось белое пятно. Оно особенно ярко выделялось на покатом, покрытом пышной зеленью склоне. Постепенно пятно обретало формы и вскоре превратилось в церковь. Шли мы со скоростью около двух узлов. Ветер давно уж дул по всем правилам и гнал лодку к Апиа.
Спустя немного перед нами развернулась панорама порта. Как и всегда, первыми появились общественные здания, склады, церкви, школы. Чуть позже показались отели и дома местных богатеев.
Апиа расположена на лесистом склоне. Церкви прячутся в буйной зелени. Буквально все побережье напичкано ими. Их тут не меньше пятидесяти – шестидесяти. Столько церквей, собранных в одном месте, я видел лишь в Болгарии, на горе Трапезица, куда ходили молиться тырновские боляре во времена Второго Болгарского царства (1187–1396 годы).
Колокольня «бегает»
Пока мы любовались и говорили об Апиа, ветер неожиданно стих. Как отрезало. Всего в какой-то миле от входа в порт.
Океан снова показал свои зубы. И на этот раз кротко, неторопливо, без внешних эффектов. Просто утих, замер. И только ненавистное течение, похоже, продолжало исполнять свои обязанности.
Берег почти рядом, и мы по определенным приметам следим за «кознями» течения. В открытом океане глазу не за что зацепиться, и поэтому движение масс воды не заметно. Вокруг тебя относительный покой. Ты лишь догадываешься: что-то происходит. Но что именно, можно понять только при внимательном наблюдении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124