В прошлое плавание я спала у правого борта и текло сильно. На сей раз решила перебраться к левому борту, и, конечно же, снова на меня льет. Да к тому же у изголовья.
Ночью небо было затянуто густыми и мрачными тучами, но, как только взошло солнце, оно улыбнулось синевой, невинной ангельской улыбкой. Будто и не было никакого дождя, а если он и шел, то с другого неба. Когда я по ночам несу вахту, частенько вспоминаю Милена Кынева. Мы с Дончо оба любим его и нередко обсуждаем – как было бы хорошо, если бы мы путешествовали вместе. Однако моя мысль не бескорыстна. Я прикинула про себя, как бы мы поделили ночные вахты, и тогда каждый мог бы спать нормально – по 8 часов. Во время теперешнего сна, по два с половиной часа, я просыпаюсь по нескольку раз. Вот и прошлой ночью вскочила спросонья и кричу: «Иду, иду, сейчас!» – ведь я же рядовой матрос. Дончо любезно объяснил, что мне лишь приснилась его команда: он меня не звал.
Вчера «клеила» паруса. Из-за безветрия паруса протираются о ванты. Залатать дыры нечем. После некоторого размышления нашла выход. Была у меня широкая лента пластыря. А не попробовать ли его? И я налепила на все дыры на парусах заплаты из пластыря. Отлично приклеилось и, кажется, прочно.
Плывем очень медленно, днище лодки обросло длинными зелеными водорослями и ракушками. После того, как поставили новую мачту – было это давно, месяц назад, – Дончо нырял под лодку и очистил одну сторону днища. Но сегодня обе его половины выглядят одинаково. А нам не хочется испытывать судьбу: проверять, насколько голодна наша упорная спутница – акула.
Ночью, во время вахты, делать нечего, и я начинаю вспоминать, каких вещей нам не хватает. Термос, сушеный картофель. Не знаю, что помешало нам купить простыни из другого материала. Дончо все время ими недоволен. В Атлантике простыни так же чем-то его возмущали. Теперь простыни совсем другие, но и они ему не по душе. Решила впредь тактично предоставлять ему возможность самому их покупать, чтобы не роптал. Подушки. Зажигалки (те, которые не надо заряжать, – самые лучшие). Попалась одна – целый месяц служила исправно. Сейчас ведем борьбу с новыми болгарскими спичками: изготовлены они, похоже, из картона, но самое главное – намазка на коробке очень быстро стирается. Не понимаю, зачем тогда класть в коробок столько спичек, если зажигать их не обо что? Горячо рекомендую их всем, особенно тем, кто совершает морские экспедиции. Самое ценное в них – этикетка. Но я не согласна покупать 200 коробков спичек только из-за того, что на них написан более чем странный призыв «Спортивный тотализатор – для спортивных целей».
Еще одно. Для консервных банок надо иметь специальные ящики, в которые можно их аккуратно уложить, а не шкаф, из которого они падают, как только откроешь дверцу.
На «повседневных» ящиках, в которых мы храним необходимые под рукой вещи, не следует делать металлических петель – они быстро ржавеют и отваливаются.
Необходимо иметь и такие лекарства от простуды, как анальгин, хинин, аспирин, а не одни лишь антибиотики. Нельзя, как только простудишься под дождем или ветром, сразу глотать антибиотики. У меня в сумочке случайно оказались таблетки аспирина. И они мне очень помогли. Другие подобные средства сейчас не могу вспомнить.
Одеждой мы обеспечены достаточно. Продукты тоже в хорошем состоянии. Так что, кроме плодов и планктона, в ежедневный рацион входит и банка консервов. Причем очень вкусных. Вот только вода… Вместе с ней мы поглощаем порядочное количество ржавчины. Интересно, как это отразится на наших желудках? Пока что чувствуем себя вполне прилично – даже, как мне кажется, лучше, чем в начале экспедиции. Может быть, приспособились?
Ничего нового не произошло. Все-таки мы движемся вперед. Медленно, но с каждым днем все ближе к заветным островам, о которых я столько читала и мечтала. Просто не верится, что наконец-то я их увижу собственными глазами. Жизнь наша проходит между дождями, солнцем и сном. Мне уже даже кажется, что так было всегда и так будет длиться вечно. Днем, когда светит солнце, настроение хорошее, но ночью, когда начинает лить дождь и вокруг непроглядная тьма, на душе становится неуютно. Пытаюсь отвлечься, думать о разных приятных вещах, сочинять истории, где я бы оказывалась героем. То и дело я мысленно возвращаюсь к проводам в Софийском аэропорту. Вообще расставание – дело грустное, но эти проводы оставили в душе сильное и яркое впечатление. Незабываемо для меня и чудесное торжество в нашей студии, вспоминаю прощальные слова, добрые улыбки, милые лица многих людей, которых я люблю. Нам тогда подарили столовый сервиз с красиво инкрустированными вилками и ложками. Часть сервиза я захватила с собой, хотя иметь в лодке подобные предметы – бессмысленнейшее дело. Однако я все-таки их взяла – для шика.
Съежившись под курткой, постоянно оглядываюсь назад – может, случайно хоть какая-нибудь тучка обойдет нас стороной – и пытаюсь вспомнить слова одного древнеиндийского стихотворения, текст которого нам дали при прощании Нат и Севди. Завтра я его снова прочитаю. Может, наконец выучу наизусть. И даже придумаю к нему мелодию, хотя стихотворение это мудрое, философского содержания и напевать его – кощунство.
Единственное, что меня тяготит, так это необходимость за одну ночь дважды одеваться и дважды раздеваться. А одежды так много, и она такая тяжелая, что для меня эти переодевания – истинная мука. Где же хваленые теплые, прекрасные тропические ночи? На мне пуховая альпийская куртка. Но иногда и в ней холодно, хотя даже самой себе в этом стыдно признаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124