он предполагал, что в конце каждого года мы должны были на полдня отрешиться от всего земного и посвятить несколько часов памяти наших родителей. И именно эта кажущаяся неудобной дата – тридцать первое декабря – придавала событию особый оттенок. Канун Нового года был своего рода рубежом, который мы должны были преодолеть, отправной точкой для прыжка в будущее.Я уже начал было обдумывать возможные формы покаяния, причем все они в конечном счете сводились к идее довести число посещений кладбища до двенадцати, по разу в месяц, – но в этот момент из ванной вышла Сара.Она была обнажена, если не считать желтого махрового полотенца, обмотанного вокруг головы наподобие тюрбана. Груди ее были такими налитыми, что выглядели нелепым приложением к ее изящной фигурке, – такую комичную картинку мог изобразить только юноша, едва достигший половой зрелости. Соски выделялись ярко-красными пятнами на фоне мертвенно-бледной кожи. Тяжелый живот уже был низко опущен, и при ходьбе она поддерживала его руками, словно несла огромную ношу. Выглядела она при этом неловкой, неуклюжей. И лишь когда останавливалась, в ней появлялась какая-то привлекательность и грация. Я проследил за тем, как она подошла к окну и раздвинула шторы.В комнату хлынул серый утренний свет. Небо за окном затянуло облаками, на улице было холодно и неуютно, деревья стояли голые и темные.Глаза мои были полуоткрыты; Сара взглянула в мою сторону, но, казалось, не заметила, что я уже проснулся. Она размотала полотенце и, наклонившись, начала вытирать волосы. Я продолжал наблюдать за ней, потом проговорил:– Мы забыли съездить на кладбище.Она, не разгибаясь, удивленно посмотрела на меня. Потом опять занялась волосами. Сушила она их старательно; я слышал, как трется о кожу головы махровая ткань полотенца. Закончив, Сара выпрямилась и обмотала полотенце вокруг груди.– Вы сможете сделать это сегодня днем, – сказала она. – После того как ты сходишь к самолету.Она подошла ко мне и присела на край постели, широко расставив ноги и оперевшись тяжестью своего тела на руки. Я немного приподнялся, чтобы лучше видеть ее. Она взглянула на меня и, ахнув, прикрыла рот рукой.– О Боже! – воскликнула она. – Ты же весь в крови!Я тронул рукой шишку. Она уже почти рассосалась, но на лбу запеклась кровь.– Наверное, она кровоточила всю ночь, – предположил я.– Болит?Я покачал головой, ощупывая рану кончиками пальцев.– Похоже, шишки уже нет.Сара кивнула, но ничего не сказала.– Страшно подумать, что ворона могла запросто клюнуть меня в глаз.Сара отсутствующим взглядом окинула мой лоб. Нетрудно было догадаться, что думает она совсем о другом.– Тебе надо сказать Джекобу, что ты пойдешь к самолету. Может, стоит и его взять с собой.– Зачем?– Просто мне кажется это разумным. Еще не хватало, чтобы он или Лу, случайно проезжая мимо, увидели твою машину возле парка. Они подумают, что ты пытаешься надуть их.– Они не увидят моей машины. Я успею обернуться, прежде чем они вылезут из постели.– Это простая мера предосторожности, Хэнк. Отныне нам надо быть начеку. И просчитывать все на два хода вперед.Я подумал и скрепя сердце согласился. Сара пристально смотрела на меня, словно ожидая моих возражений. Убедившись в том, что их не последует, она через одеяло сжала мою ногу.– Но мы не будем говорить ему о том, что ты подложишь в самолет часть денег, – заявила она. – Тебе придется спрятать их под курткой и одному пробраться в кабину.– Ты хочешь сказать, что он может потом вернуться и украсть их?– Кто знает? Джекоб – живой человек. И это вполне естественно – поддаться такому соблазну. Или рассказать об этом Лу. А уж тот не упустит возможности, в этом я не сомневаюсь. – Сара провела рукой по волосам. Мокрые, они выглядели темнее обычного и казались почти коричневыми. – А так – нам не придется волноваться. Мы будем уверены в том, что деньги на месте, а это значит, что нам ничего не угрожает. – Она потерла рукой мою ступню. – О'кей?Я кивнул.– О'кей.Улыбнувшись, она наклонилась и поцеловала меня в нос. От нее пахло шампунем, запах был лимонным. Я обнял ее и поцеловал в губы.
Я направился в душ, а Сара, надев свое темно-зеленое платье для беременных, спустилась вниз приготовить завтрак.Я пустил воду и, пока она нагревалась, подошел к зеркалу, чтобы рассмотреть свою шишку. Прямо посередине лба виднелась дырочка – маленькая, не больше, чем след от выдавленного прыща. Кровь, сочившаяся из ранки всю ночь, запеклась красной змейкой.Я разглядывал свое отражение, пока зеркало не затуманилось от горячего пара. Я попытался соскоблить запекшуюся кровь большим пальцем, потом скинул с себя пижаму. Чувствовал я себя разбитым, как бывает с похмелья, словно организм мой был заранее настроен на то, чтобы в Новый год расслабиться.Я уже собирался ступить в душ, как вдруг заметил, что в ванной нет ни одного полотенца. Открыв дверь, чтобы достать из шкафа хотя бы одно, я застал Сару стоящей на четвереньках возле кровати, спиной ко мне, – рядом с ней на полу лежал рюкзак, пачки денег были рассыпаны по ковру.Когда я вышел из ванной, она, обернувшись, виновато улыбнулась. Меня, словно током, обожгло подозрение. Правда, я тут же попытался отбросить сомнения, понимая, что моя реакция вызвана лишь неожиданным появлением Сары в спальне – ведь я был уверен, что она сейчас внизу, на кухне, и мне стало стыдно за то, что я о ней плохо подумал, напрасно заподозрил в предательстве.– Мне нужно полотенце. – Я, стоя нагишом, застыл в дверях ванной, чувствуя себя при этом полным идиотом. Я никогда не был любителем расхаживать по дому раздетым. Даже перед Сарой я стыдился собственной наготы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124