Резиновые колеса каталки проехались по наведенному мелом силуэту, смазав линии.
Уиллоус отвернулся. Его коробил этот стертый мел. Маленькое надругательство – все равно что перевернули могильную плиту.
Паркер сказала:
– Из родственников один Джоуи – оба родителя умерли. Нужно поговорить с ним, и побыстрее. Там, в конце улицы, съемочная группа с Одиннадцатого канала.
Уиллоус застегнул свою кожаную куртку. Осторожно переступил через меловые линии.
– Ладно, давай покончим с этим. Он, кажется, работает?
Паркер кивнула:
– У оптового поставщика автозапчастей на Восточной Восьмой.
– Мне нужна пара новых дворников. Может, сговорюсь.
Когда они ползли по Бродвею в толще позднеутреннего движения, Паркер сказала:
– Вот уже четыре года я в отделе убийств. Ты никогда не устаешь от этого, Джек? Не чувствуешь себя изможденным и выдохшимся?
Уиллоус пожал плечами. Наперерез «форду» выскочил микроавтобус. Уиллоус резко нажал на тормоза и, усмехнувшись, сказал:
– А также циничным и уставшим от жизни.
Они не станут проскакивать светофор, успели бы, но не станут… Зеленый свет сменился желтым. Уиллоус затормозил. Позади раздался визг истязаемой резины. Он взглянул в зеркальце. Красная «миата» со съемным верхом. Водитель погрозил кулаком, сделал непристойный жест и навалился на сигнал.
Паркер оглянулась.
– Что это его так завело?
– Я. Меня судили и обвинили в соблюдении правил уличного движения.
– И приговорили к оглушению.
– Какой номер дома на Восьмой?
– Пятьсот двадцать семь.
Едва зажегся зеленый свет, «миата» снова засигналила. Уиллоус сказал:
– Все. Достал, – выключил двигатель и распахнул дверцу.
– Держи себя в руках, Джек.
– С какой стати?
Уиллоус вылез из машины. Медленно подошел к «миате». Водителю, одетому в костюм и галстук, было за пятьдесят. Уиллоус достал свой бумажник и извлек из него значок. Водитель смотрел вперед не мигая, как загипнотизированный. Он с такой силой стиснул руль, что побелели костяшки пальцев. Уиллоус припечатал значок к окну. Металлом по стеклу. Водитель свирепо обернулся, потом заметил бляху.
Наслаждением было наблюдать, как он медленно бледнел.
– Следуйте за мной, пожалуйста, – велел Уиллоус, вернулся к своему «форду», сел в машину, завелся и отъехал.
– Что ты ему сказал?
Уиллоус протянул руку, без надобности поправил зеркальце. «Миата» тащилась сзади, уважительно соблюдая дистанцию.
– Я спросил, не хочет ли он сыграть в догоняйку.
– Куда мы едем?
– Восьмая Восточная, дом пятьсот двадцать семь, переговорить с Джоуи Нго. Это как, минут на пятнадцать прогулка?
– Что-нибудь около того, – улыбаясь сказала Паркер. «Запчасти» помещались в ветхом домишке, зажатом между крохотной забегаловкой и типографией.
Уиллоус припарковался в неположенном месте перед домом. «Миата» подтянулась. Уиллоус опустил солнечный козырек, чтобы стала видна надпись «полицейская машина». Они с Паркер вышли из автомобиля. Паркер осталась ждать, а Уиллоус направился к «миате».
– Ваши права, пожалуйста.
Водитель – Питер Рикерман – был зарегистрирован как владелец «миаты».
Уиллоус помахал правами перед его носом:
– Это ваш теперешний адрес?
Рикерман кивнул.
– Да, офицер.
– Детектив.
Уиллоус медленно обошел машину. Номера соответствовали. Он велел Рикерману зажечь фары, включить левый, затем правый поворот, нажать на тормоза и дать задний ход.
Затем так же медленно вернулся. Права Рикермана все еще оставались у него.
– Все работает – не только сигнал. Счастливчик. За последние пятнадцать минут вы стали ездить значительно лучше. Как, сумеете продержаться на таком уровне?
– Да, сэр.
Судя по правам, Рикерману было пятьдесят два. На соседнем сиденье лежало с полдюжины кассет. «Бэнд», «Лавин спунфул», «Грейтфут дед», Боб Дилан…
Малому за полвека перевалило, а он ездит в спортивной машине, предназначенной для его детей, любит музыку шестидесятых. Уиллоус улыбнулся. Он мог бы арестовать Рикермана, но что толку – он уже застрял в развитии. Но, с другой стороны, этот тип довел его до белого каления. Взрослый мужик, а ведет себя как подросток.
– Ждите здесь, Питер.
Первое, что увидел Уиллоус, войдя в «Запчасти», – «корвет», который, сокрушив шлакоблочную стену, мчался прямо на него: фары горят, водитель и девушка у него на коленях встревожены, но не впали в панику.
Человек, прохлаждавшийся за прилавком, был коренаст, но не толст. Лысый, как коленка, он – видимо, в качестве компенсации – носил свой синий комбинезон расстегнутым до середины мохнатой груди. Он почесался, оценивающе оглядел Паркер и изобразил плотоядную ухмылку вокруг окурка своей дешевой сигары.
– Первый раз, верно? Паркер кивнула.
Человек подмигнул Уиллоусу:
– Как кто первый раз в эту дверь войдет, пускай он думает, что спешит, все равно остановится и на стенку глянет. А у парня этого лицо – так я пока допер, чего он там себе мыслит. Почему это я ничего не слышу? – «Боб» было вышито красными на синем комбинезоне. – Они, может, спросить хотели чего-нибудь вроде: есть у меня задний бампер для пятьдесят шестого «шевроле». Но первый вопрос всегда… – Боб ткнул толстым окурком сигары в сторону Паркер. – Ну-ка, отгадайте.
– Они хотят узнать, что случилось с задней частью «корвета».
– А чего Я им отвечаю, знаете?
Уиллоус сказал:
– Что вы на нем сидите.
Боб навалился пузом на прилавок.
– Вы что, ребята, чокнутые?
Уиллоус показал ему значок.
– Легавые. Мог бы догадаться. Насчет восемьдесят второго «кадиллака», что я на той неделе купил, верно? Парень мне сказал, что это «универсал», что у него дед помер и… Знал я, черт, что надо было бумажки спросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70