К событиям, последовавшим за смертью несчастной собачки. Давайте проясним все обстоятельства. Вы ведь не говорили, что моя клиентка знала о том, что собаку надо было держать в доме, так или нет?
– Не знаю, что там она знала. Лично я ей этого не говорила. Я вообще старалась как можно меньше общаться с ней.
– Мы уже обсуждали это, мистер Ламберт, – заметил судья.
– Да, ваша честь. Просто хотел внести некоторую ясность. Только что вы сказали, миссис Мартин, что Томас набросился на мою клиентку. Очевидно, чтоб как-то защититься, ей не оставалось ничего другого, как оттолкнуть его, верно?
– Но он ведь мальчик. Она вообще не смела его трогать.
– Но что оставалась делать, если он набросился на нее?
Экономка отвернулась от Майлза Ламберта и возвела глаза к потолку.
– Что ж, судя по всему, у вас нет ответа на этот вопрос, миссис Мартин. Возможно, вы согласитесь со мной, что моя клиентка проявила крайнюю сдержанность, когда по лестнице спустилась леди Энн и тоже набросилась на нее. Ведь, в конце концов, она ничего плохого не сделала.
– А вот и нет. Сделала! Из-за нее погибла маленькая собачонка. А потом она говорила за спиной миледи такие гадости, что у меня просто волосы встали дыбом. Я не стала бы называть это сдержанностью.
– Да ничего подобного, миссис Мартин. Ничего плохого она о вашей хозяйке не говорила.
– Говорила! Господь свидетель, еще как говорила!
Миссис Мартин почти выкрикнула последние слова, при этом руки ее судорожно вцепились в деревянный край бокса для свидетелей. Черная кожаная сумочка соскользнула с коленей и упала на пол.
Майлз Ламберт улыбался.
– Вы действительно думаете, что моя клиентка вела себя по отношению к миледи оскорбительно?
Теперь миссис Мартин уже не сводила глаз с защитника. И ответила ему еле заметным кивком.
– И вы ненавидели ее за это, верно?
– Да.
– Вы ведь с самого начала ее возненавидели, верно?
– Ничего подобного. Я невзлюбила ее из-за того, что она сделала.
– Ведь она постоянно подчеркивала свое превосходство над вами? Вы столько лет проработали в доме экономкой, а потом является она и обращается с вами, как со служанкой. Именно поэтому вы и злились, так или нет?
– Нет, это меня ничуть не удивило. Нынешние молодые люди вообще дурно воспитаны. Их не научили уважать старших, как в свое время учили нас.
– Плохо воспитана и много о себе воображает. Правильно, миссис Мартин?
– Ну, раз вы говорите, значит, так оно и есть, – ответила экономка. Она из последних сил старалась сохранять спокойствие.
– Да дело не в том, что говорю я. Важно то, что говорите здесь вы. И еще вам не нравилось, что она переманивает Томаса на свою сторону, настраивает против вас, верно?
– Ничего не вышло, в конце концов он ее раскусил. Просто мальчику понадобилось время.
– Вы возненавидели ее с самого начала, так? – невозмутимо и с напором продолжил Майлз, не давая возможности свидетельнице как следует обдумать ответ на вопрос. Она явно дрогнула под его напором.
– Да змея она подколодная! – взвизгнула старуха.
– И вы хотите, чтоб ее засудили, верно?
– Хочу правосудия. Ради миледи. Ради Томаса.
– Правосудия любой ценой. И для этого вы готовы на все, верно, миссис Мартин?
– Не понимаю, о чем это вы.
– Да прекрасно вы все понимаете. А говорю я о даче ложных показаний. Моя клиентка никогда не говорила: «Что, получила, мать твою? Погоди, то ли еще будет». Она этого не говорила.
– Нет, говорила! Конечно, не сказала бы, знай, что я нахожусь поблизости, но ведь она не знала. Выставила себя полной дурой.
Старая экономка злобно выплюнула эти последние слова в сторону Майлза, тот же ответил одной из самых приятных своих улыбок.
– Прискорбно видеть, миссис Мартин, что вы так расстраиваетесь. Давайте же пойдем чуть дальше и попробуем пролить свет на то, что произошло. Скажите, что сделала моя клиентка после этой небольшой, как вы утверждаете, речи?
– Выбежала из двери. Как чуть раньше сэр Питер.
– Понимаю. И когда и где вы увидели ее снова?
– Позже она была в кабинете.
– Насколько именно позже?
– Ну, не помню точно, позже, тем же утром. Должно быть, вошла в дом через боковую дверь. Сама я была в кухне, по другую сторону от прихожей, не сразу заметила, что она вернулась.
– А как вообще вы заметили присутствие в кабинете моей клиентки, миссис Мартин?
– Миледи прошла туда поговорить с ней. Вместе с Томасом. Хотела выяснить отношения. Такова уж она была, моя хозяйка, слишком хороша для всех остальных. Но если хотите знать мое мнение, делать ей этого не следовало. Не о чем было разговаривать с этой Гретой. Надо было заставить ее собрать свои вещи и выгнать из дома. Только так и не иначе.
– Ясненько… Именно так вы советовали поступить своей хозяйке, да, миссис Мартин?
– Ну, разумеется, нет! Уж я-то свое место хорошо знаю. Хотя, конечно, я сказала миледи, что говорила про нее эта дамочка.
– Где именно сказали? В холле?
– Да.
– И было это, должно быть, до того, как леди Энн прошла в кабинет, объясниться с моей клиенткой?
– Да.
– А вам не кажется это, мягко говоря, странным, а, миссис Мартин?
– Чего тут странного?
– Вы говорите леди Энн, что моя клиентка обозвала ее «гребаной сучкой» у нее за спиной, и леди Энн прямиком направляется в кабинет выяснять с ней отношения. Как-то не слишком укладывается в голове.
– Просто вы не знали миледи.
– Не укладывается, потому что на самом деле этого вовсе не было, не правда ли, миссис Мартин? Вы снова лжете.
Экономка так и побелела от гнева, но вместо того, чтоб обрушить свою ярость на Майлза, резко развернулась и уставилась на судью.
– Послушайте, ваша милость, или как вас там называют, я не желаю, чтоб он разговаривал со мной подобным образом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107