Ведь теперь он не просто Рыжий Осман — ему уготована великая судьба. Он расправил плечи. Поднял, руки — они дрожали. Что же это такое? Неужели порчу на него наслали? Или заколдовали? Этак и умереть недолго. Его охватил страх. Не в смерти дело — все мы когда-нибудь умрем. Но умереть сейчас, умереть Рыжим Османом, какого все знали раньше! Собрав последние силы, он почти бегом ринулся в город. Он обязательно совершит то, что задумал, обязательно станет героем!
Перед входом в полицейский участок он остановился, чтобы сполна ощутить всю торжественность этой минуты. Сейчас он сядет в тюрьму... А Хасан пойдет домой и расскажет всем о его геройстве. Мысли плясали в его мозгу. Он поднялся на второй этаж и остановился перед роковой дверью. Дверь отворилась сама. Вышел жандарм с изжелта-бледным лицом.
— Тебе чего, земляк?
Перед глазами Рыжего Османа мгновенно пронеслись отец, мать, невеста, его поле, его волы...
— Ничего,— проговорил он, запинаясь.— Куда это я попал?
— Здесь полицейский участок.
Рыжий Осман попятился и одним махом слетел с лестницы. Очутившись на улице, он побрел в кофейню.
— Чаю, чаю! — крикнул он, повалившись на стул и еле переводя дыхание.
Постепенно он пришел в себя и ужаснулся: «Что же я делаю?» Бросил на стол деньги за чай и кинулся к двери. Добежав до участка, он в два прыжка одолел лестницу.
— Начальника мне!
— Что такое? Зачем тебе начальник?
— Мне нужно с ним поговорить!
— Нашел себе приятеля! Иди-ка по своим делам.
— Я разрушил стену.
— Какую стену?
От удивления Рыжий Осман даже рассмеялся. Вот так жандармы! Про стену не знают!
— Да стену Мастана в Караахметли!
Жандарм задумчиво переступил с ноги на ногу.
— Пойдем со мной! — сказал он наконец. Начальник жандармского участка с важным видом восседал за столом.
— В чем дело?
Рыжий Осман шагнул вперед. Лицо начальника плыло перед его глазами.
— Хасан не виноват! Это я разрушил!
— Что ты разрушил?
— Стену, стену я разрушил.
— Какую такую стену?
— Стену Мастана... В Караахметли у Мастана была стена.
— Ах, вон что! Так, значит, это ты сделал? — Начальник ткнул в его сторону указательным пальцем.
— Я! — Рыжий Осман вытянулся, выкатив грудь.
— Хорошо, чего же ты хочешь? Указательный палец нажал зеленую кнопку над столом.
— Принесите машинку, составим протокол. Бледнолицый жандарм, которого Рыжий Осман уже видел, принес печатную машинку и уселся за стол. Пока шел допрос, Рыжий Осман не спускал с машинки глаз, следя за тем, как от движения пальцев жандарма на белую бумагу выбегали строчки. Такое чудо он видел впервые.
После допроса начальник опять нажал кнопку звонка.
— Отведите его к судье.
В сопровождении жандарма Рыжий Осман спустился по одной лестнице и поднялся по другой. Они вошли в кабинет с черной табличкой на двери.
— Господин судья! Меня послал капитан...
Судья взял из рук жандарма бумаги и начал читать. Прочитав два раза, он глухо кашлянул.
— Заберите этого. Там еще кого-то держат по тому же обвинению. Как его... Хасаном, что ли, зовут? Выпустите.
Рыжий Осман вздохнул. Вот и случилось все так, как он хотел. Тот же невозмутимый жандарм отвел его в какое-то новое помещение, указал на стул и велел ждать. Рыжий Осман так и рухнул на стул — устал, оказывается, ноги уже не держали. Дверь отворилась, и вошел Хасан. Он удивленно уставился на друга.
— Я во всем сознался,— торжественно сказал Рыжий Осман.— Кланяйся там в деревне.
— Зачем ты это сделал? Меня бы все равно выпустили.
— Сердце у меня ныло. Не мог я снести, чтобы ты вместо меня сидел. Ну до свидания, Хасан, счастливого пути!
— Спасибо, друг. Да наградит тебя аллах! Пришел новый жандарм и повел Рыжего Османа в тюрьму.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Утро настало, утро настало.
Цигарка моя гореть перестала.
(Из народной песни.)
Хасан не мог нарадоваться обретенным вновь солнцу и свету. Пятница впереди, он увидит Алие... Грудь его разрывалась от неведомого чувства, жаркого и тревожного. Слезы брызнули из глаз при виде родной деревеньки.
— Слава аллаху, слава! — шептал он.
Увидев Хасана в деревне, люди глазам своим не поверили. У Мастана-то хватка железная. Как это парень вырвался на свободу? Ну и ну!.. В который раз Мастан расставляет ему ловушки, а этот нищий Хасан из нищей Караахметли выходит из них жив и невредим.
— Рассказывай, как да что?
— Рыжий Осман...— Хасан почесал в затылке, кашлянул,— пришел к начальнику. Я,— говорит,— стену разрушил.
— Да что ты! Наш Рыжий Осман!
— Его посадили, а меня выпустили.
— Неужели он разрушил?
— Про то аллах знает.
— Не под силу ему одному такое дело.
Все новые и новые крестьяне, любопытствуя, подходили послушать, сказать свое слово.
— Как знать.
— Камень, от которого меньше всего беды ждешь, на голову и падает. Мы про Рыжего и не думали, а он вот что отмочил!
— Такую толстую стену! Да ему за месяц ее не проломить.
— А я так полагаю: это он наговорил на себя, чтобы Хасана спасти.
— Позлится теперь Мастан...
— Позлится... Хасан, а Хасан! С чего это Мастан все подкапывается под тебя? Тут что-то не так...
— Не знаю,— отвечал Хасан.— Не уживаются наши звезды на одном небе.
— Его звезда ни с кем не уживается. Дело не в том.
— Все время тебе пакости устраивает, нечестивец!
— Не печалься, брат,— успокаивали Хасана.— Есть на небе аллах!
— На него вся надежда...
Услышав о возвращении Хасана, Мастан ушам своим не поверил, вскочил:
— Что, что ты сказал, Муса?
— Хасан, говорю, вышел из тюрьмы, хозяин,— повторил тот.— Клянусь аллахом, правда!
Лицо Мастана налилось кровью, потом посинело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50