— Не оторвала вас от дела?
— Наташенька! Здравствуй, милая. Что ты! Дома у меня дел нет — сплошное развлечение. (Лен, руки помой!) Я уже давно твоего звонка ждала. Ты же обвинителем на процессе Юма? (Федь, засыпь макароны, будь добр.)
— Да. Вот как раз хотела с вами...
— А что? — встревоженно перебила Клавдия. — Какие-то проблемы? Что-то неясно? (Федь, ну куда столько? Теперь воды добавь! О Господи! Погоди, я сейчас.) Так что там?
Это у меня проблемы, Клавдия Васильевна. Они смеются.
— (Лен, руки помыла? Помоги отцу.) Прости, Наташа, что?
— Клавдия Васильевна, они смеются.
В трубке пауза. Наташа слышала, как муж Деж-киной что-то говорит, как дочь ее что-то просит, но сама Дежкина молчит.
— Это плохо, Наташенька, — наконец произнесла Дежкина. — Это очень плохо. Они ведь, знаешь, у меня тоже постоянно робин гудами прикидывались. Они так ничего и не поняли.
— Вот и я об этом...
— (Да отстаньте вы от меня! Ешьте, что хотите!) Что тут сказать, Наташа? Держись. Читай дело, там все, кажется, точно.
Легко сказать!
Наташа перечитала дело уже раз двадцать. Действительно, все ясно и просто. А процесс она проигрывала.
— Подсудимый Стукалин, расскажите нам: что с вами случилось в тот день, когда вы решили отправиться к пострадавшему Венцелю?
Ванечка встал. Но тоже весьма вальяжно.
— Да так, съел чего-то. Пузо заболело.
— Чья была идея повести вас к Венцелю?
— Юм предложил.
— Стукалин, а вы знаете, чем занимался Венцель? Я имею в виду его медицинскую специальность.
— Гинеколог, что ли.
— А чем занимается гинеколог? Ванечка шутовски почесал затылок:
— Че, так и говорить?
— Да, пожалуйста.
— Протестую, — встал адвокат. — Это не имеет отношения к делу.
— Протест отклонен, — сказала судья. — Очевидно, у обвинителя есть причины уточнить именно это обстоятельство. Продолжайте.
— Так мы слушаем, Стукалин, чем занимается гинеколог? — чуть поклонилась судье Наташа.
— Ну бабами занимается, — покраснел Ванечка. — То есть женскими делами.
— Правильно, он лечит женские болезни. У вас была женская болезнь? Нет. Вы знали, что Венцель вам помочь не сможет? Да. Почему же вы пошли к нему?
Ванечка пожал плечами.
— Хорошо. Теперь скажите, осматривал ли вас
врач Венцель?
— Да.
— Что он вам сказал?
— Что надо лечиться.
— Он вам выписал какие-то лекарства?
— Не-а.
— Почему?
— Не успел, — выпалил Ванечка и осекся.
— Почему не успел? — вцепилась Наташа.
— Ну, Юм его... Мы его...
— Вы или Юм?
— Вы — тоже?
— Ну... Да то есть.
— Значит, вы чувствовали себя хорошо?
— Нет... То есть ну как сказать?
— А вы знаете, что у вас за болезнь?
— Не-а...
Наташа взяла со стола справки и отнесла к столу судей:
— Это заключение тюремной больницы. Подсудимому Стукалину необходимо стационарное лечение. Болезнь серьезно запущена.
— Какая еще болезнь? — презрительно скривился Юм.
Ванечка с надеждой посмотрел на Юма.
— Это врачебная тайна, — сказала Наташа. — Но я думаю, вы знали, Ченов, что Стукалин болен.
Ванечка теперь обернулся к Наташе:
— Ну и что?
— А то, что Венцель осматривал Стукалина, он даже поставил ему диагноз. Он даже сказал, что больного нужно срочно госпитализировать... — Этого Наташа не знала, в деле этого не было. Но она видела, что попала в «десятку».
— Ничего он не говорил, — махнул рукой Юм.
— Нет, он говорил! — вдруг выкрикнул Ванечка. — Он сказал, что язва. А ты...
Юм сузил глаза, и Ванечка осекся.
— А вы, Ченов, не дали Венцелю помочь вашему другу. Вы убили его, — сказала Наташа раздельно. А чтобы Юм не успел ничего сказать, тут же переключилась на Склифосовского: — Скажите, подсудимый, за что вас избили тридцатого августа?
— Когда?
— После разбойного нападения на дом Венцеля.
— А я... Они пошли, а я споткнулся и упал...
— Очнулся — гипс, — вставил Юм. Компания улыбнулась.
— Продолжайте, Склифосовский.
— Они все были в доме, а я не пошел...
— Вы испугались?
— Нет... Я просто не знал...
— Что вы не знали? Вы не знали, зачем вся
компания пошла к врачу?
— Да.
— Тогда почему вы испугались?
Склифосовский опустил голову.
— Отвечайте. Вы догадывались о предстоящем ограблении? Вы этого испугались? ,
— Да... — еле слышно произнес Склиф.
— С-сука, — прошипел Юм.
— А дальше?
— А потом я ждал, когда они выйдут. В доме громко кричали, и я стал смотреть, чтобы никто не пришел с улицы...
— А что, криков никто не услышал?
— Ну, началась музыка...
Наташа уловила этот момент, потому что как раз смотрела на Юма. Он быстро глянул в сторону Евгении. У той тоже передернулась губа.
— Музыка? — уточнила Наташа. — По радио?
— По радио! — обрадованно уцепился Склифо-совский. Ведь он чуть-чуть не выдал Женю.
— Погодите, в доме Венцеля не было радиоприемника и даже телевизора. Зато у него было пианино. Играли на пианино?
— А я понимаю? — зажался Склифосовский.
«Что такое? — мелькало в голове Наташи. — Кто
играл? Никто из этих шестерых наверняка даже не знает, с какой стороны подойти к пианино. Поло-ка?!»
— Хорошо, а что было дальше?
— А потом они вышли.
— Кто?
— Ну, все...
— Вы помните, в каком порядке? Склифосовский пожал плечами:
— Помню. Первый — Ванечка... Стукалин. Потом Панков, — кивнул он на Мента, — потом вот он, — показал Склиф на Грузина, — Костенко. Потом Юм, потом Целков, а потом Женя.
— Значит, Стукалин шел первым, а Полока замыкала? — перехватила последние слова Наташа.
— Да.
— Как, разве она не была ранена? Ее никто не поддерживал?
Склиф попался в эту нехитрую ловушку.
— Сама. Никто ее не держал...
Женя вызверилась на Наташу.
— Я прошу суд занести в протокол слова подсудимого Склифосовского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101