Ветераны стояли в других областях, сюда же
собирались войска недавно перешедшие на сторону стратега. После
того, как регент назначил Эвмена стратегом-автократором,
таких оказалось немало. И, прежде всего, гвардия
Македонца - "среброщитые": несколько тысяч жилистых,
иссушенных походами воинов, которые взяли в руки оружие еще при
Филиппе, отце Александра. Здесь редко кому было меньше
пятидесяти; они возмужали и состарились среди постоянных битв,
походов, осад. Это наложило на аргираспидов одинаковую печать
надменности и молчаливой хмурости. Шрамы, седина, увядшая кожа,
тусклый, усталый взгляд, почерневшее от времени серебро на
щитах: все это производило странное впечатление.
- Старье! - шамкал Дотим.- Когда-то это были воины.
Хорошие воины. А теперь?
Он показывал в сторону лагеря аргираспидов. В год своей смерти
Александр приказал всем им жениться на персиянках. Теперь за
ветеранами тащился смеющийся, плачущий, ругающийся, сварливый
обоз. Может быть поэтому среброщитые не вмешивались в распри
между македонскими сатрапами и понемногу кочевали из Вавилонии
на Запад, в сторону своей полузабытой родины. Возглавляли их два
престарелых военачальника - Тевтам и Антиген, причем последний,
вдобавок, считался сатрапом далекой провинции Сузианы, откуда
вез часть Царской казны по приказу, отданному еще покойным
Антипатром. Только когда Полисперхонт направил им личный приказ,
и его поддержала Олимпиада, мать Македонца, аргираспиды
присоединились к Эвмену. Они очень хорошо помнили старую ведьму
Олимпиаду, уважали ее и побаивались. Антиген даже передал
стратегу казну.
- И теперь рвет на себе остатки волос,- хихикал Дотим.
Со стороны действительно казалось, что ветераны обабились. В то
время, как в лагере Дотима шли постоянные учения, среброщитые
флегматично сидели в тени своих палаток, а их жены ругались с
торговцами на Тарсском рынке. Дети аргираспидов нахлобучивали на
головы шлемы, волочили за собой, поднимая тучи душной пыли,
гигантские копья, но ветераны не обращали на это внимания. Все
фруктовые сады вокруг Тарса оказались обобраны прожорливыми
персо-македонскими отпрысками, но если ветеранский кулак и
поднимался, то лишь для того, чтобы подбить глаз владельцу
ограбленного сада, когда тот приходил в лагерь жаловаться.
Помимо аргираспидов около Тарса располагались несколько
небольших отрядов, вроде той конницы, что встречала наемников
Дотима. Они были составлены и из варваров, и из греков. Их
пестрые наряды превращали по вечерам городские улицы в подобие
каких-то диковинных торжищ. Аркадян поражала суета и
разноголосица Тарса. Они не верили Дотиму, когда тот говорил,
что в Азии есть города и многолюдней, и пестрее. Свои одежды
пастухам казались убогими, а потому новую порцию денег,
выделенную Эвменом, они потратили на закупку ярких тканей. После
ужина Дотим отпускал их в город и к ночи то один, то другой
возвращался в лагерь, нагруженный ярко-оранжевым, или
темно-синим пуком.
- Что вы с этим будете делать? - спрашивал у них Калхас.
- Шить,- отвечали ему и брались за иглу.
Пастухи всегда шили сами, но представления об одежде у них были
самыми фантастическими, поэтому, не запрети им Дотим напяливать
на себя разноцветные тряпки, весь Тарс хохотал бы над новыми
воинами Эвмена.
* * *
Через неделю в лагерь аркадян явился посланец стратега,
сообщивший, что хозяин сзывает военный совет. Дотим переоделся,
позвал двух своих помощников, а потом, подумав, добавил к ним
Калхаса.
- Посмотришь на Эвмена,- сказал он.- Изображай моего
охранника: надувай щеки и верти головой.
Калхас с любопытством последовал за ним.
Около большого двухэтажного дома, в котором располагался
стратег-автократор, стояла усиленная охрана: не менее двух
десятков воинов с мечами и маленькими армянскими щитами. Они
задержали Дотима у порога и не пускали внутрь, пока из дома не
вышел круглолицый, гладко выбритый мужчина, одетый в
снежно-белый хитон.
- Здравствуй,- сказал он, пожимая у локтя руку
Дотима.- Объясни, отчего вы приводите сегодня с собой целые
армии?
- Ага! Значит я угадал! - осклабился Дотим.- Значит,
остальные тоже привели с собой телохранителей!
- Вот именно.- Человек в хитоне растерянно пожал
плечами.- Как будто предстоит не совет, а кулачный бой.
- Не волнуйся, Иероним, кулачного боя не будет,- сказал
Дотим.- Просто прошли времена, когда рядом с Эвменом были лишь
те, кто его любил. Теперь каждому хочется казаться больше, чем
он есть на самом деле. Чтобы сосед уважал, а стратег побаивался.
- Ну хорошо,- Иероним приказал пропустить Дотима и его
- Ну хорошо,- Иероним приказал пропустить Дотима и его
спутников.- Оружие сложите здесь,- сказал он, когда они
вошли в первую комнату.
Там на низких скамьях уже лежали громоздкие посеребренные щиты,
широкие короткие мечи, скифские акинаки. Еще двое охранников
Эвмена внимательно наблюдали за тем, как аркадяне складывают
оружие. Только Дотиму было позволено оставить у пояса кинжал.
После этого Иероним провел их в другую комнату, большую и
светлую. Посреди ее стоял высокий овальный стол, вокруг которого
на обитых мягкой тканью табуретах расположились командиры
отрядов, стоявших около Тарса.
- Присмотрись к тем двоим, что сидят слева,- шепнул
Дотим Калхасу.- Это Антиген и Тевтам, командиры аргираспидов.
Остальные - мелкие сошки.
Калхас вспомнил, что Дотим говорил о них раньше. Тевтама он
называл просто молчаливым тупицей, а Антигена - тупицей,
обремененным жаждой власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50