Целых
тридцать восемь лет миссис Дуббет и миссис Дугган делили преподавание
в шестых классах - первоначально в смежных помещениях, затем, по мере
того, как популяция учащихся сильно уменьшилась, это было примерно
тогда, когда родился Дейл, - в одном и том же классе. Миссис Дуббет
преподавала чтение, письмо и общественные науки в первой половине дня,
а миссис Дугган - математику, естественные науки, правописание и
каллиграфию после обеда.
Эта пара была Орестом и Пиладом Старого Централа - худая, высокая,
порывистая миссис Дугган и низенькая, толстая и медлительная миссис
Дуббет. Голоса их тоже были почти совершенно различными по тембру и
тону, но их жизни странно наложились одна на другую - старые
викторианские особнячки по соседству на Брод Авеню, одна и та же
церковь, одни и те же курсы в Пеории, каникулы во Флориде, и две
незавершенные личности каким-то образом, соединив общий опыт и общие
недостатки, создали личность вполне совершенную.
Этой зимой, в последний год владычества Старого Централа, как раз
перед Днем Благодарения, миссис Дугган заболела. "Рак", сказала миссис
О'Рурк матери Дейла, когда думала, что мальчики ее не слышат. Миссис
Дугган не вернулась в класс и после рождественских каникул, ее
предметы, "только до возвращение Коры", взяла на себя миссис Дуббет.
Она, хоть и явно презирала эти дисциплины, не хотела, чтобы
присутствие другого учителя подтверждало слухи о серьезности болезни
ее друга. К тому же она ухаживала за больной, сначала в высоком
розовом доме на Брод Авеню, потом в больнице, до тех пор, пока однажды
утром по школьному двору не прошелестела весть о том, что миссис
Дугган умерла. Это было накануне Дня Святого Валентина.
Похороны состоялись в Давенпорте и никто из учащихся на них не
присутствовал. Похоже, что никого бы не было, даже если б они
проходили в самом Элм Хэвен. Миссис Дуббет вернулась в школу двумя
днями позже.
Дейл еще раз взглянул на пожилую учительницу и почувствовал, как в
нем шевельнулось что-то похожее на жалость. Она была по-прежнему
толстой, но теперь ее масса свисала словно слишком просторное пальто.
Когда она поднимала руки, подушки предплечий колыхались в воздухе как
гофрированная бумага. Глаза запали и ввалились в глазницы так сильно,
что казалось, будто их окружают синяки. Сейчас учительница сидела,
уставясь в окно, с таким же безнадежным и тупым выражением, какое было
у Корди Кук. Ее когда-то голубоватые волосы пожелтели у корней и
висели неопрятными прядями, а платье сидело так прекрасно, что
казалось незастегнутым. Вокруг нее витал тот же неприятный запах, что
и вокруг миссис Дугган перед Рождеством, вспомнил Дейл.
Он вздохнул и заерзал на месте. Было 2 часа 52 минуты.
В темном холле послышалось легкое движение и мелькнула крадущаяся
тень, в которой Дейл узнал Тубби Кука, толстого и придурковатого брата
Корди. Тот заглядывал в класс, пытаясь привлечь внимание сестры, но
при этом остаться незамеченным учительницей. Это было бесполезно.
Корди сидела, загипнотизированная видом небес и вряд ли б отвлеклась,
даже если бы брат швырнул в нее кирпичом.
Дейл легким кивком поприветствовал мальчишку. Здоровенный
четвероклассник в комбинезоне с нагрудником показал ему кукиш, помахал
чем-то похожим на листок-разрешение отлучиться в туалет и скрылся в
темноте коридора.
Дейл опять поерзал. Ему и друзьям иногда приходилось играть с
Тубби, несмотря на то, что Куки жили в одной из толевых лачуг,
расположенных на шлаковых отвалах у элеватора за железной дорогой.
Тубби, конечно, был толстым, уродливым, тупым и довольно грязным, а
также проявлял самое безнадежное невежество, какое Дейл только мог
себе представить у четвероклассника, но все это не давало повода
дискриминировать его участие в забавах группы городских ребят,
называвших себя Велосипедный Патруль. Впрочем, Тубби не так уж часто
домогался этой чести у Дейла и его друзей.
Дейл на секунду задался вопросом, куда собрался этот болван и
снова взглянул на часы. Было все еще два часа пятьдесят две минуты.
Пауки в янтаре.

Тубби прекратил попытки привлечь внимание сестры и направился к
лестнице, пока его не засекла Старая Задница Дуплетом или еще
какая-нибудь из училок. Миссис Гроссейнт, действительно, дала ему
разрешение посетить туалет, но это еще не означало, что кто-то из
старых кошелок не может завернуть его обратно в класс, если увидит,
как он слоняется по коридорам.
Тубби зашаркал по лестнице, попутно отметив, как стерли подошвы
целых поколений учеников широкие деревяные ступени, направляясь к
площадке под круглым окном. Свет, падающий из него, был красным и
каким-то болезненым из-за грозы, собиравшейся на улице. Тубби
проскользнул под рядами пустых книжных полок, расположенных в
бельэтаже и принадлежавших когда-то городской билиотеке, но пустота их
не поразила его. Полки опустели задолго до того дня, когда Тубби
впервые пришел в школу.
Он ужасно торопился. До конца занятий оставалось меньше получаса,
а ему нужно было успеть навестить мальчишеские умывальные комнаты в
подвале прежде, чем день закончится и эту старую развалину запрут
навсегда.
На первом этаже было чуть светлее и оживленнее из-за гомона
малышей, поскольку на этом этаже располагались классы с первого по
третий. Это обстоятельство делало здешние места несколько приветливее,
чем остальные этажи школы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37