За поясом торчали два пистолета, у бедра в ножнах висела абордажная сабля.— Кодрингтон, капитан вспомогательного крейсера Ее Величества «Черный смех», — натянуто представился он.Соль и солнце выбелили его голову до серебристой белизны, правда, мелькали пряди и потемнее. На затылке волосы были стянуты кожаным шнурком в короткую косичку. Жаркое морское солнце окрасило лицо золотисто-медовым загаром, выделялись лишь выцветшие голубые глаза.— Капитан Сент-Джон, владелец судна.Ни тот, ни другой не сделали ни малейшего движения, чтобы обменяться рукопожатием. Они, казалось, ощетинились, как два волка, впервые встретившие друг друга.— Надеюсь, вы не собираетесь задерживать меня дольше, чем необходимо. Не сомневайтесь, мое правительство будет поставлено в известность об этом инциденте.— Ваши документы, капитан! — Молодой офицер пропустил угрозу мимо ушей и прошел за Сент-Джоном на ют. И вдруг на мгновение замешкался, заметив у заднего планшира Робин и ее брата, но сразу оправился, слегка поклонился и углубился в изучение документов, которые Манго Сент-Джон разложил на штурманском столике.Капитан Кодрингтон склонился над столиком, быстро проглядывая бумаги, потом выпрямился: похоже, он что-то обнаружил.— Черт возьми, Манго Сент-Джон, ваша слава бежит впереди вас, сэр. — Лицо англичанина исказилось от волнения. — И слава весьма почтенная. — Голос его дрожал от ядовитой горечи. — Вам первому из торговцев удалось перевезти через океан три тысячи душ за двенадцать месяцев — неудивительно, что вы можете позволить себе такой великолепный корабль.— Вы играете с огнем, сэр, — с ленивой дразнящей ухмылкой предупредил его Манго Сент-Джон. — Я прекрасно знаю, на что способны ваши офицеры в погоне за несколькими гинеями призовых денег.— Где вы собираетесь взять на борт следующий груз людского горя, капитан Сент-Джон? — оборвал его англичанин. — Этот прекрасный корабль выдержит две тысячи человек. — Он в ярости побледнел.— Если вы закончили дознание… — Улыбка не сходила с лица Сент-Джона, но морской офицер продолжал:— Нашими стараниями на западном побережье стало жарковато для вас, не так ли? Трудно спрятаться даже за этой шелковой тряпочкой. — Офицер кивнул на флаг на грот-рее. — Поэтому вы стремитесь на восточное побережье, правда, сэр? Говорят, за два доллара можно купить отличного раба, а за десятишиллинговое ружье — даже двух.— Вынужден просить вас немедленно покинуть мой корабль. — Сент-Джон забрал документы, их ладони соприкоснулись, и англичанин брезгливо вытер руку.— Я бы отдал пятилетнее жалованье, чтобы заглянуть в ваш трюм, — горько сказал он, впиваясь в лицо Сент-Джона яростными светлыми глазами.— Капитан Кодрингтон! — шагнул вперед Зуга Баллантайн и резко произнес. — Я британский подданный и офицер армии Ее Величества. Могу заверить, что на борту этого судна нет рабов.— Если вы англичанин, вам должно быть стыдно путешествовать в такой компании. — Кодрингтон взглянул поверх Зуги. — К вам это тоже относится, мадам.— Вы обманываетесь, сэр, — мрачно возразил Зуга. — Я уже предоставил вам свои заверения.Кодрингтон снова перевел взгляд на Робин Баллантайн. Доктор была глубоко и непритворно уязвлена. Она, дочь Фуллера Баллантайна, величайшего борца за свободу и противника рабства, она, полномочный представитель Общества борьбы за запрещение работорговли, путешествует на борту отвратительного невольничьего корабля — такое обвинение потрясло ее до глубины души.Робин побледнела, широко распахнутые зеленые глаза наполнились слезами.— Капитан Кодрингтон, — она внезапно охрипла, — мой брат прав: я также уверяю вас, что на борту корабля нет рабов.Лицо англичанина смягчилось. Красавицей ее не назовешь, но перед свежестью и наивностью девушки, пожалуй, трудно устоять.— Я верю вашему слову, мадам. — Он наклонил голову. — Только безумец повез бы черную слоновую кость в Африку, но, — его голос снова стал суровым, — если бы я мог спуститься в трюм, то нашел бы там достаточно оснований отправить груз в Столовую бухту с призовой командой, и следующая сессия Смешанной судебной комиссии сразу же вынесла бы обвинительный приговор.Кодрингтон повернулся на каблуках и снова взглянул на Сент-Джона.— О, разумеется, невольничьи палубы вашего судна сняты, чтобы освободить место для торговых грузов, но запасные доски наверняка на борту, и вам нужно меньше суток, чтобы установить их на место. — Кодрингтон едва не рычал. — И держу пари, что под крышками люков спрятаны открытые решетки, — он указал на верхнюю палубу, но не сводил глаз с лица Сент-Джона, — и что на нижних палубах вбиты скобы, чтобы прикреплять цепи и ножные кандалы…— Капитан Кодрингтон, я нахожу ваше общество утомительным, — процедил Манго Сент-Джон. — Даю шестьдесят секунд на то, чтобы покинуть корабль, иначе я прикажу помощнику выбросить вас за борт.Типпу шагнул вперед, безволосый, как огромная жаба, и встал в полуметре слева от Кодрингтона.С видимым усилием английский капитан сдержал гнев и поклонился Манго Сент-Джону.— Даст Бог, свидимся, сэр. — Он повернулся к Робин и коротко отдал честь. — Желаю приятного путешествия, мадам.— Капитан Кодрингтон, думаю, вы ошибаетесь. — Она едва не молила.Англичанин ничего не ответил, только смотрел на нее на секунду дольше, чем требовалось. Открытый взгляд его голубых глаз тревожил душу — такие глаза бывают у пророков или фанатиков. Потом повернулся и неуклюжей мальчишеской походкой направился к трапу «Гурона».Типпу скинул рубаху с высоким воротником и стал растираться маслом, отливая на солнце металлическим блеском, словно странная экзотическая рептилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33