ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Аркадий СТРУГАЦКИЙ
Борис СТРУГАЦКИЙ
МАЛЫШ

1. ПУСТОТА И ТИШИНА
- Знаешь, - сказала Майка, - предчувствие у меня какое-то дурацкое...
Мы стояли возле глайдера, она смотрела себе под ноги и долбила
каблуком промерзший песок.
Я не нашелся, что ответить. Предчувствий у меня не было никаких, но
мне, в общем, здесь тоже не нравилось. Я прищурился и стал смотреть на
айсберг. Он торчал над горизонтом гигантской глыбой сахара, слепяще-белый
иззубренный клык, очень холодный, очень неподвижный, очень цельный, без
всех этих живописных мерцаний и переливов, - видно было, что как вломился
он в этот плоский беззащитный берег сто тысяч лет назад, так и намеревался
проторчать здесь еще сто тысяч лет на зависть всем своим собратьям,
неприкаянно дрейфующим в открытом океане. Пляж, гладкий, серо-желтый,
сверкающий мириадами чешуек инея, уходил к нему, а справа был океан,
свинцовый, дышащий стылым металлом, подернутый зябкой рябью, у горизонта
черный, как тушь, противоестественно мертвый. Слева над горячими ключами,
над болотом, лежал серый слоистый туман, за туманом смутно угадывались
щетинистые сопки, а дальше громоздились отвесные темные скалы, покрытые
пятнами снега. Скалы эти тянулись вдоль всего побережья, насколько хватал
глаз, а над скалами в безоблачном, но тоже безрадостном ледяном
серо-лиловом небе всходило крошечное негреющее лиловатое солнце.
Вандерхузе вылез из глайдера, немедленно натянул на голову меховой
капюшон и подошел к нам.
- Я готов, - сообщил он. - Где Комов?
Майка коротко пожала плечами и подышала на застывшие пальцы.
- Сейчас придет, наверное, - рассеянно сказала она.
- Вы куда сегодня? - спросил я Вандерхузе. - На озеро?
Вандерхузе слегка запрокинул лицо, выпятил нижнюю губу и сонно
посмотрел на меня поверх кончика носа, сразу сделавшись похожим на
пожилого верблюда с рысьими бакенбардами.
- Скучно тебе здесь одному, - сочувственно произнес он. - Однако
придется потерпеть, как ты полагаешь?
- Полагаю, что придется.
Вандерхузе еще сильнее запрокинул голову и с той же верблюжьей
надменностью поглядел в сторону айсберга.
- Да, - сочувственно произнес он. - Это очень похоже на Землю, но это
не Земля. В этом вся беда с землеподобными мирами. Все время чувствуешь
себя обманутым. Обворованным чувствуешь себя. Однако и к этому можно
привыкнуть, как ты полагаешь, Майка?
Майка не ответила. Совсем она что-то загрустила сегодня. Или наоборот
- злилась. Но с Майкой это вообще-то бывает, она это любит.
Позади, легонько чмокнув, лопнула перепонка люка, и на песок соскочил
Комов. Торопливо, на ходу застегивая доху, он подошел к нам и отрывисто
спросил:
- Готовы?
- Готовы, - сказал Вандерхузе. - Куда мы сегодня, Геннадий? Опять на
озеро?
- Так, - сказал Комов, возясь с застежкой на горле. - Насколько я
понял, Майя, у вас сегодня квадрат шестьдесят четыре. Мои точки: западный
берег озера, высота семь, высота двенадцать. Расписание уточним в дороге.
Попов, вас я попрошу отправить радиограммы, я оставил их в рубке. Связь со
мной через глайдер. Возвращение в восемнадцать ноль-ноль по местному
времени. В случае задержки предупредим.
- Понятно, - сказал я без энтузиазма: не понравилось мне это
упоминание о возможной задержке.
Майка молча подошла к глайдеру. Комов справился, наконец, с
застежкой, провел ладонью по груди и тоже пошел к глайдеру. Вандерхузе
пожал мне плечо.
- Поменьше глазей на все эти пейзажи, - посоветовал он. - Сиди по
возможности дома и читай. Береги цветы своей селезенки.
Он неспешно забрался в глайдер, устроился в водительском кресле и
помахал мне рукой. Майка, наконец, позволила себе улыбнуться и тоже
помахала мне рукой. Комов, не глядя, кивнул, фонарь задвинулся, и я
перестал их видеть. Глайдер неслышно тронулся с места, стремительно
скользнул вперед и вверх, сразу сделался маленьким и черным и исчез,
словно его не было. Я остался один.
Некоторое время я стоял, засунув руки глубоко в карманы дохи, и
смотрел, как трудятся мои ребятишки. За ночь они поработали на славу,
поосунулись, отощали и теперь, развернув энергозаборники на максимум,
жадно глотали бледный бульончик, который скармливало им хилое лиловое
светило. И ничто иное их не заботило. И ничего больше им было не нужно,
даже я им был не нужен - во всяком случае, до тех пор, пока не исчерпается
их программа. Правда, неуклюжий толстяк Том каждый раз, когда я попадал в
поле его визиров, зажигал рубиновый лобовой сигнал, и при желании это
можно было принимать за приветствие, за вежливо-рассеянный поклон, но я-то
знал, что это просто означает: "У меня и у остальных все в порядке.
Выполняем задание. Нет ли новых указаний?" У меня не было новых указаний.
У меня было много одиночества и много, очень много мертвой тишины.
Это не была ватная тишина акустической лаборатории, от которой
закладывает уши, и не та чудная тишина земного загородного вечера,
освежающая, ласково омывающая мозг, которая умиротворяет и сливает тебя со
всем самым лучшим, что есть на свете. Это была тишина особенная -
пронзительная, прозрачная, как вакуум, взводящая все нервы, - тишина
огромного, совершенно пустого мира.
Я затравленно огляделся. Вообще-то, наверное, нельзя так говорить о
себе; наверное, следовало бы сказать просто:
1 2 3 4 5 6 7 8

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики