Поэтому я направился в Кинсейл и снял номер в отеле, затем навестил Филипа Эстона – пограничника в отставке – в семь часов вечера. Эта поездка оказалась напрасной: ему ничего не было известно о письмах Донелли, но он дал мне адрес мистера Фр. Бернарда Эстона в Лимерике. На следующий день я нанес ему визит по дороге в Гэлвей. Он слышал о каких-то бумагах Донелли, но не знает, что случилось с ними. Он посоветовал навестить в Корке доктора Джейн Эстон – Джорджа О'Хефернана, который знал ее хорошо (он многозначительно подмигнул мне при этом, намекнув, что их отношения были более близкими).У меня появилось какое-то кафкианское ощущение, что меня просто гоняют бесцельно по разным учреждениям. Мне хотелось бросить это бесполезное занятие, и я вспомнил рассуждения Донелли о грехе и покаянии, и мне показалось, что игра не стоит свеч. Когда я вернулся домой, подкрепив себя стаканом кларета, я сразу же позвонил в справочное бюро Корка и спросил номер телефона доктора О'Хефернана. Мне ответили, что не имеют права никому давать номер телефона доктора. С чувством безнадежности я попросил связать меня с директором бюро. Затем я пропустил еще стакан вина. Меня связали с каким-то человеком, который сообщил, что директора нет на месте, и спросил, чем он может быть мне полезен. Я понял, что совершенно невозможно заставить их дать мне номер телефона О'Хефернана, но директор может позвонить доктору и попросить того связаться со мной. Ирландия – страна, где обо всем можно легко договориться. Поэтому я объяснил, что я писатель, мне необходимо найти нужные для работы материалы и я надеялся, что доктор О'Хефернан сможет помочь мне в этом. Джентльмен на другом конце провода попросил меня повесить трубку, десять минут спустя он снова позвонил мне и сказал, что в телефонном справочнике у них значится некий О'Хефернан, но он не доктор. Я поблагодарил собеседника и понял, что след оборван окончательно.Но через пару часов, когда я уже дремал под музыку, которую я слушал, чтобы успокоиться, зазвонил телефон. Трубку взяла Диана, она мне передала, что звонит директор справочного бюро Корка и хочет со мной связаться. Это был тот же человек, который разговаривал со мною раньше. Он, оказывается, просмотрел старый телефонный справочник и нашел там доктора О'Хефернана, но он теперь живет в Килларни. Я поблагодарил моего собеседника за хлопоты и пообещал выслать ему свою книгу. Потом, хотя уже был одиннадцатый час вечера, я позвонил доктору О'Хефернану. Я представился ему и объяснил, что я писатель. Он сразу же оживился и сказал, что сам написал несколько книг. Он обо мне ничего не слышал, но когда я упомянул имя Донелли, доктор вспомнил, что читал мое письмо в «Айриш таймс» и собирался написать мне сам. Да, действительно, у него есть много писем Донелли и других его рукописей, и он сможет дать их мне посмотреть в любое удобное для меня время. Я назначил встречу на следующий день.Здесь не место подробно описывать те двадцать четыре часа, которые я провел с Джорджем О'Хефернаном, хотя это, безусловно, заслуживает описания. Небольшого роста, крепко сбитый человек с розовыми щеками, седыми волосами и седыми усами, он принадлежал к тем людям, которые рождены для счастья и полноты жизненных интересов. Он подарил мне свои книги «Кломканоиз и другие стихотворения», «Мэнган и его окружение», «Мемуары ирландского мятежника», а также томик переводов с гаэльского языка – древнего языка шотландских кельтов. Он хорошо знал Йетса, пропел много вечеров в обществе Джойса в Париже, пил вино с Когарти. Я записал его рассказы в своем дневнике, так как книга «Мемуары ирландского мятежника» во много раз менее раблезианская и более сухая, чем его устные рассказы. Доктор был душой общества и очень гостеприимным хозяином, он пригласил на обед дюжину друзей, и мы выпили несколько галлонов домашнего эля и множество бутылок доброго шотландского виски. Ранним утром, когда последний из гостей, шатаясь, брел к своей машине, он поведал мне историю своей дружбы с миссис Эстон в последние двадцать лет ее жизни – она умерла от пневмонии в возрасте сорока четырех лет. Наконец, он подвел меня к огромному, высотой до потолка, шкафу в спальне (которая предназначалась мне) и показал горы свернутых в трубки рукописей, писем, связанных в пакеты, и тяжелых черных папок.– Вы найдете здесь много материалов Донелли, – сказал он и оставил меня одного рассматривать это богатство.Было уже четыре часа утра, в комнате было прохладно, несмотря на электрический камин. Я слишком много выпил, и у меня слегка побаливала голова. Но я начал вытаскивать бумаги из шкафа, стараясь найти среди них рукописи Эсмонда. После того, как я вспугнул нескольких пауков и поднял облако залежавшейся пыли, я нашел связку писем, адресованных Уильяму Эстону. Я уже освободил большинство книжных полок шкафа. В самом углу я нашел два тома в черных обложках. Я вытащил их и стал перелистывать один из них: почерк был явно Эсмонда. Я просмотрел первую страницу, она начиналась на середине абзаца. Я раскрыл другой томик, он состоял из страниц в осьмушку листа, сшитых вместе, на первой странице я прочел следующее: 11 октября 1764 года Я часто думал о том, что должен вести дневник, куда буду записывать свои ежедневные дела, но все никак не мог собраться, чтобы выполнить это намерение. Я утратил навсегда столько интересных воспоминаний о многих случаях из моей жизни, что наконец я окончательно решил воплотить давно задуманное в жизнь, чего бы мне это ни стоило…
Я разделся, натянул пижаму и забрался в постель, хотя сна не было ни в одном глазу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128