– Все теперь хорошо, все страшное позади. И не надо больше об этом. Как Киазим?– Отлично. Мы поместили его в камеру, как ты сказал. Через час он уже попытался из нее вырваться. Мне пришлось проявить твердость.– А как вы добрались обратно?– На Кирос? – улыбнулась она. – Тебя доставила я, а Яасси и Абу приплыли на «Сейтане». Боюсь, что я повредила покраску на борту «Ласковой Джейн», когда причаливала к пирсу.– Ангел, ты можешь портить покраску, когда захочешь, – ответил я.Счастливые от нахлынувших на нас чувств, мы некоторое время сжимали друг друга в объятиях. Затем, освободившись от моих рук, она сказала:– На пирсе ждет Димитри. Он видел, как мы с доктором спускались к тебе. Это он за десять минут доставил его сюда.– Вот что значит быть мультимиллионером.Она нахмурилась, а затем потрепала меня по волосам.– Постарайся полюбить его, Сэвидж. Ну, ради меня. Все тогда будет намного легче.– Кому?Возникла тягостная пауза, и я увидел, как в ее глазах вспыхнул злой огонек, предвещавший мне неприятности. Меня спас Морган, внезапно появившийся в дверном проеме. Он застыл в нерешительности и принялся теребить в руках фуражку. По его лицу уже давно соскучилась бритва, глаза приобрели желтоватый оттенок. От него исходил отвратительный запах дешевого вина вперемешку с острым тошнотворным запахом пота. Он стоял и смущенно ждал, словно собака, жаждущая от своего хозяина ласкового слова.И я решил хоть немного приободрить его:– Как дела, Морг?Он шагнул вперед:– Черт побери, Джек, ну и заставил же ты нас поволноваться. Я уже думал, что ты отдал концы.– Нет, только не я, Морг. Мне ничего не делается. Как и тебе.Я ткнул его кулаком в плечо, и он даже взвился от удовольствия.– Здесь был Янни Китрос, Джек. Хотел выяснить насчет вчерашнего дельца. А я об этом ничего не знал.– Ты и не мог ничего знать. Морг. Я сам узнал о нем только прошлой ночью. Что он сказал?– Он понял, что ты не в форме, и сказал, что поищет кого-нибудь другого.Я сел на койке, свесив ноги на пол.– Черт возьми, он ведь и вправду кого-нибудь найдет. Пойди поищи его. Морг. Пусть приносит свои коробки и грузит. Все-таки тысяча долларов – это тысяча долларов.Он быстро вышел, кивнув Саре, которая никак не отреагировала на его прощание.– Что ты собираешься делать? – решительно спросила она.Я уже чувствовал себя намного лучше, открыл дверцу шкафа и нашел чистые брюки и рубашку.– Да так. Небольшое дельце для Китроса. Совсем пустячное. Перевезти молоко.– Могу себе представить, что это за молоко.Сара подошла ближе и принялась застегивать пуговицы на моей рубашке.– Могу ли я, если вы, конечно, позволите, напомнить, что на ближайшие два дня доктор предписал вам постельный режим?– Даже и не вздумай, – ответил я и, заключив в объятия и крепко прижав ее к себе, почувствовал каждую линию, каждый изгиб ее прекрасного тела.– Понимаешь, я думал, что знаю женщин, и Бог не даст соврать, их на моем веку было предостаточно, но сейчас я понял, что всю прожитую жизнь был лишен самого дорогого.Она страстно поцеловала меня. Тут я, бросив взгляд через ее плечо, увидел в дверях Алеко. Он мрачно посмотрел на нас, ничем не выдав своего недовольства, и, когда мы с Сарой немного отошли друг от друга, шагнул вперед.Он протянул мне руку и сказал:– Есть одна вещь, которой я восторгаюсь больше всего, и название этому – мужество, капитан Сэвидж. Вы его, вне всяких сомнений, проявили.Он замолчал, а затем, повернувшись к Саре, сказал:– Нам надо идти, дорогая. Если помнишь, к нам сегодня на ужин придут гости.Выдержав паузу, Алеко обратился ко мне:– Может быть, и вы составите нам компанию? Это, мне кажется, было бы как нельзя кстати. Сара посвятила меня в свои планы. Как я понимаю, вы собираетесь спешно отправиться вместе в Англию.Его слова прозвучали так официально, так педантично, что я был готов громко расхохотаться, но не над ним и не с ним. Поэтому я сдержался.– Это весьма любезно с вашей стороны, – подчеркнуто официально ответил я. – Сожалею, но у меня на вечер уже назначена встреча.– Жаль. Тогда как-нибудь в другой раз.Он, не проронив ни слова, поднялся по лестнице, ведущей на палубу.– В котором часу ты отплываешь? – спросила Сара.– Еще точно не знаю. Где-то после наступления темноты, но не слишком поздно. Это езды на три-четыре часа.Она задумчиво кивнула, а затем ласково похлопала меня по щеке:– Будь осторожен.Поднимаясь вслед за Алеко, она вдруг остановилась, повернулась ко мне и сказала:– Для мужчины, неуверенного в своем мужестве, ты проявил себя сегодня слишком хорошо. Я очень горжусь тобой.Она ушла, а я так и остался стоять, пытаясь разобраться в том, что она сказала и что за этим скрывается. Я был готов разразиться страшным криком от избытка сил и энергии, пробудившихся во мне. Ничего подобного я еще не испытывал с момента окончания работ в Александрии.Может, то, что я сделал сегодня, где-то на уровне моего подсознания явилось искуплением моей вины перед бедным старым Моргом? Совершенно точного ответа на этот вопрос дать было нельзя. Самым важным для меня стало то, что я уже ничего не боялся. Во всяким случае, не так, как раньше.Я поднялся на палубу. На залив безмолвно опускался теплый ласковый вечер. Странно, жизнь продолжалась, я снова был полон сил и энергии.Со стороны берега до меня донесся голос Киазима. Я повернулся и увидел «Сейтана», уткнувшегося носом в песок, а у самого берега босоногого Киазима. Взобравшись на пирс, я сделал несколько шагов и был уже готов спуститься по каменной лестнице, чтобы подойти к Киазиму, как тот уже подбежал ко мне. Он обнял меня, крепко расцеловал в обе щеки, а затем протянул мне руки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75