Прекрасно срежиссированная вербовка. «Верю», - сказал бы Станиславский... Итак, что мы имеем? - Сан Саныч вернулся к столу. Сел, отхлебнул холодного чая из чашки. - Трое членов преступной организации нам известны. Еще четверо топтались сегодня утром вокруг дома Иннокентия. Итого семеро. Помнишь, Миша, я говорил, что изначально их было не больше десяти? Допустим, я не ошибся. Троих я убрал. Осталось семеро. На всякий случай будем исходить из того, что я все же немного обсчитался и их осталось восемь. Одного в уме не помешает держать, восьмого... В спортклубе крутились трое «синих». Где искать еще четверых, пардон, пятерых, мы не знаем. Но, кроме ребят в опорном пункте под вывеской «Спортклуб», нам этого никто не скажет... Что ж, пожалуй, ты прав, Михаил. Посетим переоборудованный для спортивных занятий подвал. Мы с тобой. Вдвоем. Иннокентий, однозначно, останется дома. Вам, Иннокентий, могут позвонить ваши кураторы. Маловероятно, и все же могут сделать звонок, проверить, как вы - дома или где. Нельзя, чтоб противник заподозрил неладное. Ложитесь спать, Иннокентий, мой вам совет. Но на телефонные звонки отвечайте и, будут в двери звонить, открывайте. Ведите себя естественно, в русле сформированного вами специально для «Синей Бороды» образа. Я говорю вам это на всякий случай, не думаю, чтоб «синие» сегодня вас побеспокоили. Не до того им будет после моего визита в спортклуб. Но, повторяюсь - ежели что, вы о нас с Михаилом слыхом не слыхивали и знать нас не знаете.
- Сан Саныч, говоря «ежели что», ты подразумеваешь - ежели наш налет на спортклуб закончится полным провалом? Я правильно понял?
- Правильно, Миша. Поэтому и план налета вкупе с последующими оперативными мероприятиями мы с тобой при Иннокентии обсуждать не станем. На всякий случай. Не было нас сегодня здесь, в этой квартире, на этой кухне, понятно? Посуду после нас помойте, пожалуйста, Иннокентий, со стола уберите и ложитесь спать. Если наша с Чумаковым акция вторжения сегодня днем или нынешней ночью, я еще не решил окончательно, когда конкретно штурмовать спортклуб, ибо надо хорошенько подготовиться, то да се... впрочем, неважно... О чем я говорил? Ах, да! Если наша акция удастся и результатом победы станет энная сумма денег, то вы, Иннокентий, можете рассчитывать на приличную долю в общих прибылях. Сразу, как только возьмем черную кассу «Синей Бороды», я с вами свяжусь. Пренепременно. Обещаю... Напоминаю: победа в нашем общем деле засчитывается лишь тогда, когда противник полностью обезврежен. Вряд ли враг хранит свои стратегические денежные запасы в спортклубе. Скорее всего за денежками придется еще побегать, и погоня вполне может затянуться на день, на два... Вот еще что, Иннокентий, давайте условимся - если в течение недели от нас не будет вестей, выпейте за помин наших душ стопку водки и рассчитывайте исключительно на себя, ладно? Я бы посоветовал в этом случае либо идти сдаваться ментам, но раскрывать душу и секреты «Синей Бороды» лишь мусору в звании не ниже майора, либо обмануть «синих», женившись на богатой даме, больной раком, и все ей рассказав, всю правду о «Бороде». У богатых дам в нашей отчизне, как правило, имеются внимательные, облеченные властью и обладающие реальной силой покровители. Без них, без покровителей, разбогатеть в России сложно, и эти пастухи жирных овечек ужасно не любят, когда кто-то посторонний стрижет шерсть, тайком пробравшись в чужое стадо...
- С чегой-то ты вдруг нас заживо хоронишь, Сан Саныч? Не похоже на тебя. Говоришь с Кешей, будто прощаешься с ним перед смертью!
- Я, Михаил, довольно бестолково, наспех, пытаюсь объять необъятное, проигрываю все возможные сценарии, хотя опыт подсказывает - ВСЕ предусмотреть невозможно, и мы с тобой попусту теряем время, пока меня поносит словами, вместо того чтобы идти и работать. Давайте прощаться, Иннокентий. Спасибо вам...
Все трое одновременно встали из-за стола. Прощание длилось недолго. Торопливые рукопожатия. Сцена в прихожей с заглядыванием в глазок на предмет отсутствия на лестничной клетке соседей. Пощелкивание замков, открывающихся и через пять буквально секунд снова закрывающихся. Тихие быстрые шаги вверх по лестнице четырех ног. Сан Саныч и Чумаков побежали на чердак. А Кеша наконец-то действительно остался один.
* * *
Оставшись в одиночестве, Кеша в полной мере почувствовал, насколько он устал. В присутствии посторонних Иннокентий мужественно держался, игнорировал ноющую боль под ребрами, не обращал внимания на тяжесть в затылке. Закрывая засов, Кеша заметил, как дрогнула рука. Охнул, схватившись за живот, мотнул головой, прогоняя приступ тошноты. Нетвердым шагом, опираясь о стенку, Кеша добрался до кухни. Экономя силы, вымыл только две чашки, Сан Саныча и Чумакова. Свою оставил на столе. И пепельницу высыпал в унитаз ту, куда стряхивал пепел и складывал окурки сигарет, отличных от тех, что курил Кеша, гость Чумаков.
«Кажется, все... - прикинул Кеша. - Следы присутствия посторонних устранены... Нет! Надо проверить гостиную, где прятался Миша. Вдруг он курил, ожидая моего возвращения? Происхождение окурков „Парламента“ будет трудно объяснить и другу Андрюхе, надумай он, не дай бог, как грозился, навестить меня, и врагу Кавказцу, если сволочь припрется меня проверить... А потом спать. Прав Сан Саныч, нужно поспать, отдохнуть от мыслей в больной голове, хотя бы час, хотя бы полчаса...»
Кеша доковылял до гостиной, проклиная внушительные габариты своей академической квартиры. Втянул воздух ноздрями. Запаха окурков не уловил. Терпел, значит, Миша, не курил, сидя в засаде.
Слабо пахло водкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130