Мальчик трясся от ужаса. Это меня нисколько не удивило!
— Он обжигает мне ноги огнем, — тонким голоском пожаловался ребенок. — Чтобы я забирался в трубу все дальше и дальше!
Вероятно, жуткие воспоминания ожили в его памяти настолько ярко, что на глаза ему навернулись слезы и он опять задрожал всем телом.
Валета поспешно достала из кармашка белоснежный носовой платок, присела на корточки и сунула его в перепачканную сажей маленькую трясущуюся детскую ручонку.
— Не плачь, — успокаивающе ласково пробормотала она. — Поверь мне, малыш, он больше никогда не станет над тобой издеваться.
Маркиз смотрел на нее задумчиво и изумленно: на ее белом платье уже темнели пятна от сажи, но она не обращала на них ни малейшего внимания.
Ее голос звучал так нежно, что казался какой-то божественной песней.
«Что за бред лезет мне в голову?» — подумал маркиз, прогоняя странные мысли.
— Давайте присядем, — сказал он и направился прочь от камина. — Я хочу поговорить с вами.
Валета проводила его серьезным взглядом, погладила ребенка по голове, поднялась на ноги и проследовала к окну вслед за маркизом. И только подойдя к нему, взглянула на свои черные от сажи ладони и ужаснулась.
Маркиз усмехнулся, достал носовой платок из кармана жакета для езды верхом и протянул его ей.
— Вы не ожидали, что испачкаетесь? — спросил он. — Это было бы невозможно, ведь вы трогали сажу!
В глазах Валеты блеснули гневные огоньки — она решила, что маркиз смеется над ней. Но ей удалось побороть в себе негодование и раздражение.
— Этого ребенка нельзя возвращать трубочисту! — с жаром воскликнула она, взяла у маркиза платок и принялась вытирать ладони, не глядя на них. Создавалось такое впечатление, что в данный момент ее не интересует ничего, кроме судьбы мальчика.
— Вам наверняка известно, мисс Лингфилд, что ученики принадлежат своему мастеру, что он имеет полное право применять в ходе их воспитания те методы обучения, которые считает наиболее эффективными, — медленно произнес маркиз.
— Вы имеете представление о том, как страдают подобные этому мальчику дети? — спросила Валета. Она говорила приглушенным голосом, по-видимому не желая, чтобы ребенок что-нибудь слышал.
По выражению ее волшебных глаз маркиз видел, что случившееся произвело на нее сильнейшее впечатление.
— Трубы периодически необходимо прочищать, — ответил маркиз.
— Вы читали заключения специального комитета, который был создан для решения проблемы мальчиков-чистильщиков? — спросила Валета.
На протяжении нескольких мгновений маркиз пребывал в замешательстве.
— Вообще-то я не читал эти заключения, но слышал, что некоторых людей возмущает использование детского труда для чистки труб.
— В таком случае вы, быть может, не знаете, ваша светлость, что комитет принял решение издать в ближайшем будущем билль, который запрещал бы задействовать мальчиков младше восьми лет в качестве чистильщиков. К сожалению, многие и по сей день используют четырех — шестилетних детей для чистки труб.
Маркиз напряженно молчал.
И Валета продолжила:
— Несчастных малышей заставляют лазать по трубам. Бедняги задыхаются от сажи, вынуждены действовать практически вслепую. Зачастую вслед за ними посылают более взрослых мальчиков, которые колют им пятки иглами или жгут им ступни горящими поленьями, заставляя продвигаться дальше. Или же этим занимаются сами трубочисты-мастера.
— Я поговорю с трубочистом о методах его работы, — с явной неохотой произнес маркиз. — Но, как я уже сказал, ученики принадлежат мастеру, и никто не вправе указывать ему, как с ними обращаться.
Валета окинула его презрительным взглядом:
— Да будет вам известно, милорд, специальный комитет, стремящийся запретить использовать труд малолетних детей, разработал иные методы прочищения труб. Но, полагаю, вашей светлости это не очень интересно!
Она сказала это с такой нескрываемой ненавистью, что маркизу сделалось не по себе.
— Я поговорю с мистером Чемберленом. Возможно, он что-нибудь придумает.
Валета усмехнулась:
— Мне кажется, если бы судьба этого ребенка хоть немного волновала вас, то вы могли бы самостоятельно помочь ему.
Без чьей-либо помощи.
Маркиз фыркнул, теряя терпение.
— А что вы предлагаете мне сделать?
Она ответила не сразу, и он решил, что загнал ее в тупик и, таким образом, вышел победителем из вспыхнувшей между ними словесной войны.
Но Валета ответила ему:
— Уверена, что в ваших силах выкупить этого ребенка и даровать ему свободу.
Маркиз молчал.
— Возможно, это будет стоить вам одной броши или браслета, которыми вы щедро одариваете своих лондонских подружек, или же одной развеселой вечеринки — о них пишут во всех газетах! Зато вы почувствуете невиданное удовлетворение от сознания того, что помогли юному невинному созданию избавиться от настоящего ада на земле.
Она произнесла это так, будто была уверена, что он не способен на столь благодушный поступок. Поэтому ему вдруг нестерпимо захотелось наговорить ей гадостей, сказать, что ее мнение о нем абсолютно правильное и что он не собирается и пальцем шевелить ради спасения этого чумазого мальчишки.
Но неожиданно раздавшееся детское всхлипывание заставило его отказаться от этого намерения. Более того, он почувствовал вдруг, что уже не сможет вернуть ребенка трубочисту.
Это ощущение было незнакомым и не вполне понятным ему, но поражало своей силой.
— Я решу эту проблему, — пробормотал он и торопливо вышел из гостиной.
Валета тяжело вздохнула, вернулась к камину и опустилась на колени рядом с мальчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48