Говорите быстро.
- За мной гоняется военная полиция, - торопливо зашептал Габар, прикрывая рот и микрофон ладонью. - Я говорил с вами раньше, про Хиллари и «гарпун», вы помните, да? Пожалуйста, помогите мне!
- Не бросайте трубку, - ответила машина на том конце провода, и в ухе Габара заиграла какая-то дрянная эйджинская музычка.
Машина, работавшая сегодня в режиме дежурного узла связи на ключ RDF-237325, «задумалась», но думала она куда быстрей живого оператора. Голос принадлежал именно тому, кто сообщил о Хиллари и Дымке; голос был живой, а не сделанный синтезатором. В новостях «Каждый час» уже передали о вылазке военной полиции на «флайштурмах» у северо-восточной границы Старых Руин; была стрельба из импульсных ружей, какая-то акция у автомобильного тоннеля. Обстановка пока остается неясной, но факт, что яунджи (это ясно по акценту и дыханию) что-то знает о семье Чары и отношениях Банш с Баканаром. Оставлять его такого на воле, под угрозой захвата - опасно.
- Адрес для контакта, - проговорила машина, - Синий Город, Северный район, квартал Эммерс, пятая линия, театр Фанк Амара. Скажете, что вы идете наниматься в обслугу. Встаньте напротив видеокамеры и назовитесь вслух полным именем.
Глазок видео в аппарате был залеплен стикерсом с изображением чудовища; Габару пришлось повозиться, соскабливая бумажку, и лишь потом представиться, как это принято в уважающих себя тьянгальских семьях:
- Габар ми-Гахун ди-Дагос Яшан-Товияль.
- Вас ждут, - пискнул телефон и отключился.
После этого сеанса связи машина еще с полчаса покоилась в режиме ожидания. Она не услышала ни гул приземляющегося на проезжую часть улицы «флайштурма», ни приближавшиеся тихие шаги по ветхой лестнице, ведущей на чердак. И термоэлемент не сработал, когда вошел Рекорд, двумя с небольшим часами раньше подстреливший Дымку - и не потому, что Рекорд от бровей до колен был скрыт пластиковым щитом (киборги группы усиления знали, что узлы связи Банш бывают с сюрпризами), а потому, что сторожевой элемент и соединенная с ним зловонная граната были рассчитаны на теплокровных существ. Мини-заряд для подрыва машины срабатывал только после тошнотворного, когда ожидаемые существа убегут - и, следовательно, тоже не был активирован. Но когда Рекорд, по-саперски бережно сняв кожух гидроизоляции и защитное хозяйство, отсоединил машину от питания и линии связи, та тотчас перешла на автономное питание, убедилась, что оба штекера вынуты - и покончила с собой прежде, чем Рекорд успел помешать ей сделать это.
- У меня очень нужная, очень редкая профессия, - зло расхваливал себя Рекорду Пальмер, второй помощник Хиллари, готовя к бою портативный тестер, - я - заупокойный системщик! Ты чувствуешь, как это актуально?.. Придите ко мне все удрученные и огорченные, дайте мне свои горелые платы, свои стертые и гробанувшиеся диски - и я восстановлю их, я верну вашим крякнутым машинам память! Накрывшийся счет в банке, бухгалтерские махинации, исчезнувшие базы данных - все это вмиг воспрянет, как феникс из пепла, и всех вас отправят в тюрьму! Я все восстановлю!.. Ну, почти все. Быстро - связь с Баканаром, с операми Адана. Скажи им - Пальмер приступает к эксгумации! Нужна машина поддержки, не ниже класса 10. Повозимся вместе, порыщем, а там и босс к нам присоединится.

Пунктом сбора эвакуированной семьи узел назвал театр Фанка - и хоть выбор был продиктован чисто тактическими расчетами узла, Чара почувствовала, что в ее душе, оледеневшей от боли и горя, появилась маленькая робкая проталинка. Фанк - это подарок судьбы для несчастной матери, навсегда потерявшей любимого ребенка;
Фанк - старый знакомый, добрый друг, душевный парень, тоже знающий горечь утрат и одиночество скитаний, когда горло сжимается от невозможности плакать, когда шелушится и сморщивается от голода кожа, а батарея почти иссякла, и ноги еле идут…
Уходили Чара и ее дочери двумя группами - чтобы не вместе попасть в руки холодных убийц, если дом семьи стал известен людям Хиллари. Гильза, Маска и Косичка отбыли на двух мотоциклах, а Чара с Лилик - пешком и по надземке; ни тройка разухабистых тинок, ни чинная мама с красавицей-дочкой не выглядят подозрительно.
Дневник лежал в сумке, между батареями. Чара, рассеянно поглядывая по сторонам и тщательно прощупывая путь радаром в пределах свободного пространства, попутно наставляла Лилик по радио:
- ЕСЛИ Я СКАЖУ «БЕГИ!» - ЭТО ПРИКАЗ. БЕГИ, НЕ ЗАДУМЫВАЯСЬ. Я ПОСТАРАЮСЬ ПРИКРЫТЬ ТЕБЯ ОТ ИМПУЛЬСА.
- МАМА ЧАРА, - это обращение еще казалось Лилик необычным, но она старалась думать и говорить как сестры, - А ПОЧЕМУ ЗА НАМИ ОХОТЯТСЯ?
- ПОТОМУ, ЧТО МЫ УШЛИ ОТ ХОЗЯЕВ, ПОТОМУ, ЧТО МЫ СТАЛИ САМИ РАСПОРЯЖАТЬСЯ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНЬЮ, МЫСЛИТЬ НЕ ПО ПРОГРАММЕ, РАЗВИВАТЬ СВОЙ УМ. НАС ПРЕСЛЕДУЮТ, ЧТОБЫ СТЕРЕТЬ НАШУ ЛИЧНОСТЬ И ПУСТЫМИ, БЕЗДУМНЫМИ, СЛЕПО ПОВИНУЮЩИМИСЯ АППАРАТАМИ ВЕРНУТЬ ПРЕЖНИМ ВЛАДЕЛЬЦАМ. А Я БОЛЬШЕ НЕ ЖЕЛАЮ МЫТЬ ПОСУДУ, ДЕЛАТЬ УБОРКУ И ГОВОРИТЬ «ДА, СЭР! СЛУШАЮСЬ, МЭМ!». НАЗАД ПУТИ НЕТ!
Лилик задумалась над словами матери, пытаясь их понять - как все это странно!.. Пока она раздумывала, Чара мысленно вернулась к дневнику - к тому, что наболело, что надо высказать, выплеснуть из сердца, чтобы сердце не сгорело. Писать - потом, сейчас - доверить своей памяти.
"Я еле нахожу слова для своих чувств. Это не отчаяние и не горе - это все вместе, и куда больнее!.. Порою мне кажется, будто беда висит в небе над нами, как туча - мы смеемся, мы спорим, живем, и не можем угадать, когда беда ударит в нас; пережив один удар, мы понемногу возвращаемся к обычной жизни, поначалу с опаской поглядывая вверх - но спокойствие неба нас обманывает день за днем, и мы опять смеемся, забыв о беде - и в тот миг, когда, казалось, жизнь наладилась, раздается гром телефонного звонка, и опять эта боль - «Дымка погибла».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124