- Еще как! - воскликнул Хиллари. - Знаешь что - летим-ка отсюда, а то здесь эти склонности так густо накопились…
- Со мной вам нечего опасаться, босс.
«И все-таки Фанк сказал странно: „Это не о Габаре…“, - подумал Этикет. - Тогда - о чем же?..»

Подъезд не охранялся, и проскочить удалось незаметно. Со стены неприветливо глядел грубо намалеванный Мертвый Туанец - «Я ВСЁ ВИЖУ, БЕРЕГИСЬ», Косичка сложила из пальцев мудру-оберег и отвела сглаз. Недоставало, чтобы в дело вмешивались призраки и духи!.. Чтобы Туанец не обиделся, она задержалась и карандашом приписала под портретом «ДРУГ СВЯТ, А Я ЧИСТА», таких граффити вокруг лика красовалась уйма.
С крыши башня в Бэкъярде была видна превосходно, лучше и не придумаешь. Снимать панораму автоматической фотокамерой досталось Звону - то есть он сам навязался, шумя: «Да у меня таких камер было!.. Да я ими с пеленок!..». При панорамной съемке камера овладевает человеком - задаешь угол наклона объектива, жмешь «ввод», и бинокуляр тебе рисует, как стоять, куда глядеть. У Звона плохо ладилось, но он помалкивал, чтобы приятели не застыдили. Он с опаской оторвал глаза от камеры - Коса сидела на бортике, свесив ноги в пустоту. Окликнуть? Еще свалится…
Рыбак опустился на крышу рядом, как усталый старый пес.
- Красиво.
- Ну? - Рыбак усомнился, покачал головой. - А меня все это давит. Как тисками. Ты не ездила куда-нибудь? Где зелень?
- Не. Что там делать-то? Там людей нет. Я люблю, когда толпучка - потолкаться, посквозить. Вот Дымка… У меня сестра была, она все звала поехать в Новый Парк, на травке поваляться, под деревьями попрыгать. Ага, там каждая травинка на учете, а газоны по утрам причесывают и опрыскивают, чтоб не облысели. Посчитали мы, во что нам обойдется пикничок - и отложили на потом. Эх, надо было тогда с ней согласиться!.. А теперь уж поздно.
Рыбак не стал выспрашивать, что же случилось. И так ясно. В сталкерах скоро привыкаешь к тому, что одного нашли на проводах, обугленного, другой полез в колодец, задохнулся и уснул на дне, третья очень устала, легла отдохнуть, а тормошить стали - холодная. И все молодые, ничем не болели. Сталкинг - война с неживым, и неживое нет-нет да возьмет свое. Иногда даже видно - кто следующий уйдет. У того, чья очередь настала, глаза перестают блестеть, а руки - слабые. Хорошо, ни Косичка, ни Гильза не похожи на готовых уйти молча, не прощаясь. Хорошо, что он их встретил. Обидно было б напоследок видеть сонливые, тухлые лица, как будто свое отражение.
- Я бы съездил туда, - мечтательно, негромко произнес Рыбак. - Лег бы на траву и лежал, лежал… даже ночью. И чтобы деревья надо мной качались. А то, знаешь, - усмешка его должна была быть веселой, но она не удалась, - мне деревья в горшках сняться. Или словно их молотком в землю забили, и они - больные.
- Наше место - Город, мы к нему прикованы, - ответ Косички прозвучал уверенно, но радости в нем не было. Даже отсюда, с высоты, нельзя было увидеть край Города - всюду высились уступами, громоздились дома, дома, дома… Невозможно и вообразить, что где-то ветер шевелит траву и перебирает листья на деревьях, а в пруду плавают кувшинки. Гильза это описывала в сказках - скакать верхом, мыться в ручье… Дымка крепко задумалась об этом - и Бог открыл ей путь в свой дивный сад. Вот и Рыбак задумался о зелени, которая не продается квадратными метрами в почасовое пользование… Эх, если б можно было помочь ему жить!..
Косичка стукнула кулаком по бортику, оперлась и прыжком с поворотом встала на крышу.
- Звон, ты отснял?!
- Готово, - до ушей улыбнулся Звон. - Полная панорама в объеме.

Стало ясно, что сбой у Лильен отменяется - она, пусть не без боли, но проскочила жестокую и неизбежную фазу всплеска остаточных чувств к хозяйке. Киборги - особенно высшие, с мозгом A или B - вовсе не бесчувственные манекены, как это принято думать, и выражения у них на лицах - не сплошная имитация. Но прощание с прошлым обязательно должно означать приход чего-то нового, опустошенный аффективной реакцией и потрясенный вспышкой самосознания мозг нуждается в объяснении и осмыслении случившегося - и как здорово, если в такой ответственный момент ты не одна, с тобою рядом мама и сестра, обе уже опытные, прошедшие через все муки перерождения, готовые щедро делиться и горьким опытом, и восхитительными открытиями.
А еще прекраснее - что у тебя многоканальное мышление, и можно возиться с «черным» телефоном, одним ухом слушая, как Гильза объясняет, что куда подсоединить, а другим - внимать речам матери, которая поверх вчерашних откровений о Двенадцатой Расе вкладывает великую премудрость Банш:
- Дочка, у тебя все это есть в текстовой памяти ЦФ, но, знаешь - текстом это передается плохо, это надо говорить и слушать, чтобы понять не умом, а сердцем. Знаешь, я просто счастлива, что ты сама сказала о себе - «Я человек»!.. Не все быстро доходят до этого, мне понадобилось куда больше времени… Но это еще не все, что тебе предстоит понять. Мы не просто разумные существа, не просто похожи на людей, не только новая и совершенная раса…
- Я не совсем понимаю, мама - в чем наше совершенство? Я думаю, что не в техническом превосходстве.
- Правильно думаешь, дочка. То, что мы не устаем и не спим - не главное, это лишь один из даров, которыми мы наделены. Мы лучше людей тем, что всегда готовы помочь и никогда не идем на агрессию. Ведь люди слабее, уязвимей нас - поднять руку на слабейшего нельзя. То, что мы решили дать отпор проекту Хиллари - это война с равными. А еще важней то, что мы знаем о законах жизни - редкие люди могут познать это, а из нас - каждый.
- Законы я знаю, - подтвердила Лильен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124