По всем понятиям, это было поистине княжеское убранство, и я усомнился в том, что все оно принадлежало are.
– Салам алейкум! – произнес я, входя в комнату.
Линдсей сделал то же, однако Селим не ответил. Он уселся на подушки и хлопнул в ладоши. Тут же появился один из людей, которых мы видели во дворе, и по знаку аги поставил на огонь кальян. Это происходило с поистине восточной медлительностью, и мы все это время как ученики стояли с дурацким видом у дверей. Наконец наполненное глубоким смыслом действо подошло к концу, и слуга удалился – только для того, чтобы встать за дверью и слушать все, о чем будет говориться внутри.
Теперь ага счел нужным вспомнить о нас. Он выпустил несколько колец дыма и удостоил нас вопросом:
– Откуда же вы прибыли?
Вопрос был явно излишним, ибо слуга уже все ему рассказал, но я решил не ухудшать и без того нездоровую обстановку, хотя бы во имя Бенды, сестры мирзы, которая, как я знал, была с этим человеком в тесных отношениях. Потому я ответил:
– Мы посланцы Хасана Арджир-мирзы.
– Где же он?
– Недалеко от города.
– А почему он сам не приехал?
– Из осторожности.
– А кто вы?
– Мы оба франки.
– Гяуры? Ох! Что же вы делаете в этой стране?
– Мы путешествуем, чтобы посмотреть ваши города, деревни и людей.
– Вы весьма любопытны. Такая невоспитанность присуща только неверным. Где вы встретились с мирзой?
– Наверху, в курдских горах. Мы оставались с ним все это время. У меня для тебя письмо от него.
– Это весьма легкомысленно со стороны мирзы – сообщать вам свое имя и доверить письмо таким людям, как вы. Я верующий человек и не могу взять его из ваших рук, подайте его слуге, которого я сейчас позову!
Это было верхом наглости с его стороны, но я, тем не менее, произнес спокойным голосом:
– Я вовсе не считаю мирзу легковерным и легкомысленным и прошу тебя лично заявить ему о своем отношении. И он не поручал мне передавать письмо какой-то третьей персоне, кроме тебя.
– Молчи, гяур! Я мирза Селим-ага и делаю то, что мне заблагорассудится. Ты знаешь всех, кто был при мирзе?
Я ответил утвердительно, и он продолжал допрашивать меня, были ли там женщины и сколько.
– Две госпожи и одна служанка.
– Ты видел их лица?
– Неоднократно!
– Какая неосторожность со стороны мирзы! Глаз неверного не должен видеть ничего, кроме покрывала женщины.
– Скажи об этом самому мирзе!
– Молчи, бесстыдник! Мне не нужны твои советы. А голоса их ты тоже слышал?
Такое хамство совершенно вывело меня из терпения.
– В нашей стране так беззастенчиво о женщинах не спрашивают. Разве здесь не так? – осведомился я.
– Ты осмелился дерзить мне! Не забудь, мне еще за удар с тобой рассчитаться придется! Но это потом. Теперь давай письмо! – И он снова хлопнул в ладоши.
Вошел слуга, но я и ухом не повел. Я достал письмо и протянул are.
– Вот ему отдай, – указал ага на подобострастно согнувшегося слугу. – Понял меня?
– Хорошо, тогда я ухожу, мир этому дому, мирза Селим-ага.
Я повернулся к выходу, и англичанин последовал моему примеру.
– Стойте! – крикнул ага. – Останьтесь! – И приказал слуге: – Не выпускай их!
Я уже подошел к двери, как этот человек схватил меня за руку. Это было уже слишком. Сэр Линдсей не понял из нашего разговора ни слова, но по выражению наших лиц и тону сообразил, что мы явно не рассыпались друг перед другом в любезностях. Он обхватил тщедушного слугу за пояс, поднял его и швырнул в глубь комнаты так, что тот свалился на агу и вместе они повалились на пол.
– Правильно я поступил, мистер? – спросил он у меня.
– Да! Отлично!
Ага прыжком поднялся с пола и потянулся к сабле.
– Собаки! Я снесу ваши головы!
Теперь нужно было дать этому человеку урок. Я подошел к нему, ударом по руке выбил саблю и сильно встряхнул его за плечи.
– Селим-ага, наши головы росли не для тебя, сядь и одумайся. Вот письмо, и я приказываю тебе его тут же прочитать.
Я толкнул его на подушки и всунул ему в руки письмо. В глазах его мелькнуло смущение. Он смотрел на меня с изумлением и не отважился сопротивляться. Обернувшись, я увидел, что храброго слуги и след простыл. Когда я хлопнул в ладоши, он лишь просунул голову в дверь.
– Подойди сюда! – приказал я.
Он повиновался, но продолжал коситься на дверь, готовый в любой момент дать стрекача.
– Сделай нам кофе и подготовь трубки. Живо!
Он с удивлением взглянул на меня, вопрошающе – на агу, я же схватил его за руку и подтолкнул к тому месту, где на стене висели трубки. Он тут же взял их, вручил нам и поднес огня.
– Теперь кофе, быстрее!
Мы уселись на подушки и принялись ждать, пока ага прочтет письмо. Чтение двигалось медленно, и дело было вовсе не в «читательских» способностях аги, а в том содержании, которое тому приходилось переваривать.
Это был очень красивый мужчина, только сейчас я смог рассмотреть его без спешки. Но вокруг глаз у него лежали глубокие тени, свидетельствующие о заботах и невзгодах, выпавших на его долю; в чертах его лица было что-то неопределенное, действующее отталкивающе. Этот Селим-ага явно не был тем мужчиной, который принес бы счастье Бенде.
Тут возник слуга с маленькими чашечками кофе на позолоченных блюдечках, похожих на наши подставки для яиц. Вместо двух он наполнил полдюжины чашечек, наверное, чтобы не возвращаться несколько раз. Вроде бы и ага закончил с чтением. Он обратил ко мне свой мрачный взгляд и спросил:
– Как твое имя?
– Меня зовут Кара бен Немей.
– А этого?
– Дэвид Линдсей-бей.
– Я должен тебе все передать?
– Так приказал мирза.
– Я не стану этого делать.
– Делай, что хочешь, я же тебе не буду приказывать.
– Ты тут же поедешь к мирзе и передашь мой ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125