Конец истории о Джоне одновременно и начало, что не так уж редко случается в жизни. Все трое родственников были на работе, ближе всех – О’Хара, которой и пришлось бежать на звонок. Она чувствовала раздражение, потому что вынуждена была уйти с важного совещания с координатором Монтегю и представителями отдела образования. Она пообещала вернуться через несколько минут.
Когда рядом никого не было, Джон развлекал себя с помощью куба, перебирая каналы, пока не натыкался на что-нибудь забавное. Когда О’Хара вошла, на экране был документальный фрагмент о криптобиозе: обнаженный человек на вращающейся доске. Джон указал на куб, а потом нажал на своем табло клавишу «ДА».
О’Хара знала, что рано или поздно этот момент наступит.
– Мы думали об этом, Джон. Это будет форменное убийство. Что эвтаназия, что самоубийство – у тебя не больше десяти процентов….
– Дерьмо! – выговорил Джон и снова ткнул «ДА».
– Даже если ты выживешь, ты будешь умственно….
Он неистово нажимал «ДА – ДА – ДА – ДА – ДА».
– Дерьмо – дерьмо!
О’Хара вздохнула:
– Позволь мне связаться с доктором Хэйген.
Сильвина Хейген спустилась, вооруженная ворохом статистических данных, лабораторных результатов и устрашающих записей для куба. Убедить Джона не удалось. О’Хара сказала, что это нужно решить на семейном совете.
Прерогатива рассказчика – залезать в головы своим действующим лицам. Джон прекрасно знал обо всех противопоказаниях, знал, что и О’Хара, и Эви, и Дэн, и Сандра почувствуют большое облегчение, когда его надежно упакуют в 2105-ю, но их подсознательное чувство вины из-за этого облегчения – главное препятствие к его затее. Рассказчик, может воспроизвести беззвучные крики Джона: «Все, что угодно, будет лучше, чем лежать так! У меня есть только один малюсенький шанс когда-нибудь выздороветь, а ваша крестьянская добродетель стоит у меня на пути!» Но я могу сказать только, что Джон повторял одно и то же известное слово и нажимал «ДА» в ответ на все их возражения.
Решение было принято по-деловому, безо всякой драматизации: поступить согласно закону. О’Хара обсудила положение с Томаной Ури, специалистом по конституционному праву, и та ответила, что вопроса тут нет. Джон предупрежден о последствиях и в состоянии принять решение.
Он имеет не больше и не меньше прав на погружение в криптобиоз, чем кто-либо другой. Человеку отказывали в праве на свободный выбор, только если он был жизненно необходим на корабле. В настоящий момент Джон ни для кого, включая себя самого, не был полезным. Пусть отправляется.
С некоторым чувством вины и большим облегчением они согласились.


НОВЕЛЛА О СЕКСУАЛЬНОЙ ЖИЗНИ САНДРЫ

Инсульт дяди Джона был вторым из обрушившихся на Сандру потрясений на одиннадцатом году ее жизни. Первым была болезненная и преждевременная потеря девственности.
О’Хара неохотно дала Сандре разрешение на досрочное половое созревание, так что она теперь ни в чем не отставала от других девчонок. Как и следовало ожидать, естественное любопытство заставило ее примкнуть к сексуальной оргии, затеянной одноклассниками.
Все произошло слишком рано – минимум пару лет можно было подождать. Она, совсем маленькая, не умела расслаблять нужные мускулы, и гимен оказался слишком тугим. Первые два мальчика, которых она призвала, не смогли справиться с задачей. Третий, необычайно крупный и крепкий для своих двенадцати, преуспел, но от избытка энтузиазма причинил ей боль и вызвал сильное кровотечение. Сандра выбыла из сексуального марафона в тот же день, когда и примкнула, огорченная и разочарованная, с крепнущим в душе недоверием к самцам.
Мать отвела ее к гинекологу, вместе они попытались успокоить девочку разными житейскими историями. С помощью маленькой камеры Сандру убедили, что внутренние повреждения не так уж серьезны, но теперь нужно немного подождать, подлечиться – скорее эмоционально, чем физически. Должно пройти время, пока мальчишки ее возраста научатся правильно обращаться с девочками. И врач, и мать были такими понимающими и терпеливыми, что она почувствовала себя последним дерьмом.
Она отправилась со своей бедой к дяде Джону, и он сказал: «Ладно, ты сделала глупость и пострадала, и пострадала вдвойне, потому что чувствовала, что делаешь глупость, не так ли? Ясельная мама и О’Хара – все советовали тебе подождать, но ты рвалась вперед, чтобы не отстать от других, и дурацкое стремление заслужить одобрение других дурачков победило и здравый смысл, и уважение к взрослым. Кроме того, это твое тело, et cetera, но разве сейчас не подходящее время, чтобы припомнить: ровно две клеточки из тела твоей матери стали тобой? Разве ты не рада, что в этом не участвовал какой-то там папаша? Впрочем, если за эту неделю ты отмочила ровно одну глупость, значит, ты провела ее лучше, чем я – большинство своих. Давай сыграем в шашки».
Она прижалась к его плечу и разревелась, и не будет злоупотреблением со стороны рассказчика предположить, что это заставило Джона испытать вовсе не отеческие чувства к прильнувшей к нему маленькой девочке. За несколько дней перед тем он говорил об этом с Дэном, когда после обеда они сидели за бутылкой вина в южной гостиной.
Джон: Итак, Сандра собирается, хм… начать заниматься любовью на следующей неделе.
Дэн: Трахаться?
Джон: Можно и так сказать, если ты настаиваешь.
Дэн: Это словечко Марианны. Боже, в одиннадцать? Не уверен, что у меня там волосы росли в одиннадцать.
Джон: Но ты уже думал о сексе.
Дэн: Вот уж не помню. Могу только предполагать.
Джон: Я до сих пор об этом думаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95