Если бы я шевельнулся или открыл глаза, он, без сомнения, тотчас бы отпряну
л. Но я не двигался, внимательно следя за ним сощуренными глазами.
Я чувствовал, что он вовсе не желает мне зла, а, наоборот, боится меня.
В руках у него ничего не было, к тому же он пришел один. Как мне дать ему поня
ть, что я совсем не собираюсь нападать на него? Пожалуй, лучший способ Ц н
е двигаться, тогда он но крайней мере не убежит.
Человек-кошка приблизился ко мне вплотную, я уже чувствовал его горячее
дыхание. Отклонившись в сторону, словно спринтер, готовый принять эстафе
тную палочку, он дважды махнул лапой перед моим лицом. Я еле заметно кивну
л головой. Он быстро убрал лапу, но остался на месте. Я снова кивнул, затем м
едленно поднял руки и показал ему пустые ладони. Он как будто понял этот я
зык жестов, тоже кивнул головой и выпрямился. Я поманил его пальцем. Он сно
ва кивнул, давая понять, что бежать не собирается. Так продолжалось приме
рно с полчаса, после чего я наконец привстал.
Если никчемную трату времени можно назвать работой, то люди-кошки Ц сам
ые трудолюбивые существа на свете. Битый час мы с ним обменивались жеста
ми, кивали головами, шамкали губами, пофыркивали носами Ц словом, двигал
и буквально каждым мускулом тела, подтверждая, что не хотим причинить др
уг другу вреда. Разумеется, мы могли провести за этим занятием еще час, а с
корее всего целую неделю, если бы вдалеке не появилась новая тень. Мой при
ятель первым заметил ее, отпрянул в сторону и призывно махнул лапкой. Я по
бежал за ним. От голода и жажды у меня рябило в глазах, но я чувствовал, что е
сли нас настигнут, то мне и моему спутнику несдобровать. Я не хотел терять
нового знакомца: он будет прекрасным помощником в моих скитаниях на Марс
е.
Люди-кошки наверняка гнались за нами, потому что мои проводник прибавил
шагу. Сердце мое было готово выпрыгнуть Ц сзади раздался пронзительный
вой. Видимо, люди-кошки рассвирепели, если решились подать голос. Еще шаг
Ц и я упаду от изнеможения или у меня горлом пойдет кровь…
Собрав последние силы, я выхватил пистолет и наугад выстрелил. Сам я даже
не слышал звука выстрела, потому что тут же лишился чувств.
Очнулся я в какой-то комнате. Серое небо, красный свет… Земля… Межпланетн
ый корабль… Лужа крови, веревка… Я снова закрыл глаза.
Только спустя некоторое время новый приятель рассказал, что втащил меня
, как дохлую собаку, к себе домой. Почва на Марсе такая мягкая и нежная, что п
ри падении я даже не наставил себе синяков. А наши преследователи, напуга
нные моим выстрелом, наверное, бежали три дня без оглядки. Маленький пист
олет с какими-нибудь двенадцатью патронами прославил меня на весь Марс.


5

Я спал без просыпу и, наверное, заснул бы вечным сном, если бы не мухи. Впроч
ем, я не знаю, что это за насекомые. Они больше похожи на маленьких зеленых
бабочек, этакие прелестные мотыльки, но еще несноснее наших мух. Их на Мар
се ужасно много Ц тряхнешь рукой, и с нее сразу слетает целая стайка живы
х зеленых лепестков.
Тело затекло, потому что я всю ночь проспал на земле: люди-кошки не знают к
роватей. Одной рукой отгоняя мух, а другой почесываясь, я оглядел хижину. С
обственно, смотреть в ней было не на что. Я надеялся найти таз для умывания
, но безуспешно. Раз не оказалось вещей, пришлось смотреть на стены и потол
ок. Они были из глины, без каких-либо украшений. Воздух в хижине отдавал за
тхлостью. Лишь в одной из стен имелось отверстие аршина в три высотой, кот
орое служило и дверью, и окном одновременно.
Пистолет был по-прежнему при мне, это прекрасно. Хорошенько спрятав его, я
вылез через отверстие и тут понял, что окна были бы бесполезны: хижина нах
одилась в лесу Ц наверное, том самом, который я видел вчера вечером. Листь
я на деревьях росли так густо, что через них не пробился бы и самый яркий с
олнечный свет, а здесь он к тому же рассеивался в сером неподвижном возду
хе.
Я оглянулся по сторонам, но вокруг меня были толь ко густые листья, сырост
ь и вонь.
Впрочем, нет! Под одним из деревьев сидел человек-кошка. Он, конечно, давно
видел меня, но, поймав мой взгляд, бросился на дерево и исчез в листве. Это м
еня разозлило. Разве так принимают гостей: ни еды, ни питья, только ночлег
в вонючей хижине! Решив не церемониться, я полез за хозяином на дерево и, у
хватившись за ветку, стал ее раскачивать. Человек-кошка жалобно пискнул
и остановился. Убежать ему было некуда, и он с прижатыми, как у побитого ко
та, ушами начал медленно спускаться.
Я ткнул пальцем себе в рот, вытянул шею и несколько раз шевельнул губами, о
бъясняя, что хочу есть и пить. В ответ он показал на дерево. «Может, он совет
ует мне поесть плодов?» Ц сообразил я, мудро предположив, что люди-кошки
не едят риса. Но плодов на ветках не было. Между тем человек-кошка взобрал
ся на дерево, бережно сорвал несколько листьев, взял их в зубы и вновь спус
тился, показывая то на меня, то на листья.
Когда он увидел, что эта скотская пища меня ничуть не привлекает, его лицо
исказилось Ц вероятно, от ярости. Почему он злился, я, конечно, понять не м
ог, а он не мог понять, чем недоволен я.
Наконец я решил взять листья, но пусть он сам протянет их мне. Он снова, каз
алось, ничего не понял. Мой гнев сменился сомнением: а может быть, передо м
ной женщина? Может быть, на Марсе мужчины и женщины тоже общаются, не прибл
ижаясь друг к другу?
Иронический намек на строгие моральные правила конфуцианства, в
частности на фразу древнего философа Мэн-цзы (III в.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46