другие – что он сам опасности и создает. Но как бы там ни было, одно ясно – где Белый, там и опасность.
– А как он выглядит? – спросил я.
Разговор начал интересовать меня, я сравнивал детали спелеологических баек и религии этого народа.
– Белый-то? Фигурой он как человек, да только прозрачный и светится белым светом. Оттого его так и называют.
– Вы так уверенно говорите, как будто видели его,– не удержался я от того, чтобы подначить мужика.
– Видел,– к моему удивлению, произнес он.– Да тут многие его видели.
Сидящие вокруг костра закивали головами, некоторые наперебой заголосили, стремясь поделиться деталями. Мужик продолжил свой рассказ:
– Раньше его и правда не видел никто. А вот три дня назад, только наш род на новом месте обстроился, являться они стали – и Белый Спелеолог, и Двуликая. Многие говорят – не к добру, место это плохое. Уходить надо. Да только как уйти-то? Тут поблизости в туннелях вода скапливается. Удобно ее набирать, не нужно по часу у струйки стоять, пока ведро наполнится. Да и грибы у воды хорошо растут, плесень та же. И крыс здесь много бродит.
Интересно, чем вызвано такое обилие массовых видений? Может быть, начался сезон сбора галлюциногенных грибов?
Или это как-нибудь связано с тем, что племя недавно здесь поселилось? Может быть, в этих туннелях вредные испарения, вот они с ума и посходили. А поскольку им с детства про Белого Спелеолога и Двуликую рассказывали, то они дружно эту парочку и начали видеть.
Внезапно что-то неуловимо изменилось вокруг. Стало прохладнее, кругом воцарилась тишина – аборигены тоже почувствовали неладное и замолчали. Лишь потрескивало пламя костра.
Кусок концентрата застрял в горле – в одном из туннелей показалось облачко пронзительно-белого света, через мгновение оформившееся в человеческую фигуру.
Вдруг аборигены загалдели – все разом. Нестройный хор напуганных голосов сплетался лишь в два слова: «Белый Спелеолог!»

ГЛАВА 13

Очки беспристрастно фиксировали колышущуюся фигуру.
Повинуясь спонтанно возникшей мысли, они разложили белое пятно по спектру, проанализировали характеристики излучения. И в голове начали роиться смутные подозрения.
Никогда всерьез не задумывался – а существуют ли призраки? Все случаи, которыми пестрела Сеть, легко можно было объяснить природными феноменами, мистификацией или психическими расстройствами очевидцев.
Никогда я не встречал описания случая, выглядевшего более или менее правдоподобным. И у меня не было возможности всерьез рассуждать на эти темы.
Но одно я знаю точно: даже если призраки и существуют, го их визуальное проявление по своим характеристикам не должно напоминать голограмму плохого качества.
А обработанные чипом данные с сенсоров очков однозначно показывают – передо мной банальная голограмма.
Я вскочил и понесся в один из боковых туннелей, туда, где должен располагаться проектор.
Мне вслед понеслись крики аборигенов: кто-то восхищался храбростью человека, не побоявшегося вступить в бой с потусторонними силами, кто-то предрекал безумцу ужасную смерть.
Призрак всколыхнулся, исчез. В туннеле мигнул и погас глазок проектора, фигура, державшая аппарат, понеслась прочь.
Очки выдали отчетливую картинку, которая, однако, быстро теряла в качестве – я удалялся от костра, света стало слишком мало даже для прибора ночного видения.
Я собирался уже переключиться в режим теплового восприятия, но вдруг света стало больше – фигура зажгла фонарик. Чипу пришлось заняться фильтрацией изображения, без этого я не смог различить ничего в свете, дергающемся в такт бегу фигуры. Но все же теперь я могу видеть в привычном световом диапазоне, а не сквозь сине-зеленый сумрак тепловых шумов влажного воздуха.
Как только чип дал отчетливое изображение, я понял, что убегающая фигура – это фигура девушки. Видимо, Двуликую она изображала сама, используя проектор лишь для создания Белого Спелеолога.
Я поднажал. Несмотря на то что после перенесенных испытаний ноги крайне неохотно повинуются, я все же могу обогнать среднестатистического человека. Хотя в этом мире люди физически развиты лучше, чем в моем времени, расстояние между мной и девушкой стремительно сокращалось.
Наконец я совсем близко. Если я сейчас метнусь вперед, то собью с ног убегающую. Однако даже в этом полудиком мире, даже в сложившейся ситуации подобные действия по отношению к девушке мне кажутся неприемлемыми. Да и не хочется валиться вместе с ней на холодный влажный бетон.
Поэтому я напрягаю всю малость сохранившихся волевых усилий, отдаю ногам приказ – быстрее. Расстояние сокращается, резко выбрасываю руки вперед. Рывком – резко, но максимально мягко – останавливаю девушку, прижимаю к стене, развернув лицом к себе.
Чувствую себя не лучшим образом: воздух с сипением проходит сквозь рвущиеся легкие, сердце колотится, отплясывая в груди неистовый танец. Ноги, только минуту назад похожие на неподвижные бревна, превращаются в вату, проседая под тяжестью тела. Каждое биение сердца отдается в висках и заставляет свет померкнуть, и это несмотря на то что вижу я сейчас не собственными глазами, а сенсорами очков. Еще несколько дней назад подобная пробежка была бы для меня развлечением, но теперь тело и мозг чрезмерно изношены. Надеюсь, они еще смогут восстановиться в будущем. Или в прошлом.
Руки, вложившие всю силу в то, чтобы остановить девушку, обмякли. Если бы сейчас она несильно рванулась, то смогла бы скрыться. Но у нее не осталось сил и на эту малость. Она тоже полностью выложилась в течение нескольких минут бега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150