— Разумеется, — ответил Руайер. — Но вначале я должен заявить вам, что не так уж виноват, как вам может показаться. Все дело в том, что мне стало смертельно скучно жить здесь. Я ничего не забыл и никогда не забуду, но у меня появилось желание начать все сначала, возобновить мою прежнюю деятельность, снова купить галерею в Париже и продавать картины — ведь когда-то это у меня неплохо получалось. Но мне были нужны деньги. У меня под рукой был «Человек с кинжалом» — картина, которая производила на всех сильнейшее впечатление. Вот я и решил использовать ее, чтобы раздобыть денег. И ведь это была неплохая идея; вспомните, это полотно даже вас сбило с толку! Ценность картины объясняется трагическими событиями, которые так или иначе были с ней связаны. Поэтому я подумал, что если произойдет еще что-то необыкновенное, цена ее удвоится и я смогу избавиться от этого источника моих несчастий. Скажите, разве это незаконно? Надо было только организовать какую-нибудь сенсацию, что-то из ряда вон выходящее, что могло бы поразить общество и прессу. И это именно он подсказал мне решение. Человек с кинжалом должен сбежать! Он покинет дом и согласится вернуться только за крупный выкуп. Иными словами, он примет решение жить за собственный счет, что вполне согласуется с его легендой.— Бедный мой друг! — покачал головой врач. — И ведь действительно, благодаря вам он фактически обрел плоть и кровь…— Правда? Я решил организовать ему что-то вроде побега… сквозь стену. Но чтобы ни у кого не возникло сомнений, мне необходим был свидетель, пользующийся всеобщим доверием. И тут, дорогой мэтр, случай привел вас сюда, в Ла Шенэ, и я решил в тот же день осуществить мой план. Вот откуда возникли разрезанная картина и письмо, которые служили прологом к сенсации и призваны были поразить воображение ваше и публики. А вечером произошло бегство Человека с кинжалом…— Теперь мы знаем, что Леонард и Бенуа были вашими сообщниками, заметил адвокат.— Они мне бесконечно преданы, — гордо ответил Руайер. — Они не сообщники, а друзья. Зная мои трудности, они согласились мне помочь, вот и все. Что касается Сесиль, то она совершенно ни при чем. Письмо на столик положил Бенуа. Он же, пока мы сидели за столом, вынул картину из рамы и открыл окно.— А мы не слышали ни звука! — воскликнул доктор Доден.По губам Руайера пробежало подобие усмешки.— Когда я заглядывал в гостиную, Бенуа как раз всем этим занимался. Помните, я пошел удостовериться, все ли в порядке? Вы в этот момент еще считали, что ничего не может случиться.Наступила тишина, которую через некоторое время нарушил мэтр Робьон.— Значит, у вашего слуги был второй ключ?— Да. Мне пришлось скрыть это от вас.— Должен признаться, — обернулся доктор к капитану, — иллюзия была полной. Мы были уверены, что с улицы в дом никто не может войти. Получалось, что, вырвавшись из рамы, Человек с кинжалом сбежал сам…— Для того чтобы поддержать эту иллюзию, — снова заговорил Руайер, я даже одел Леонарда в плащ и полумаску с кружевами. Он ждал на краю лужайки, а как только заметил движение в доме, побежал к изгороди. К сожалению, он бежал слишком быстро, так что никто его не заметил.— Нет, я видел, — прошептал Без Козыря так тихо, что его услышал только мэтр Робьон.— Во всяком случае, вы достигли цели, — заметил капитан. — Газеты были просто в восторге.— Да, — кивнул Руайер. — Я не делал никаких заявлений, но мое молчание только подстегивало любопытство. Ах, как мне помогли журналисты! Благодаря им я начал получать совершенно неожиданные предложения, которые буквально вскружили мне голову. Я считаю, что в этом и было пагубное влияние на меня «Человека с кинжалом»… Сначала я решил продать картину одному американскому коллекционеру, который предлагал мне максимальную сумму. Но после «побега» и возвращения «Человека с кинжалом» я решил, что смогу получить с моего клиента значительно больше. Словом, обыкновенная биржевая спекуляция. Однако в последующие дни ко мне обратилось еще семь коллекционеров. Семь! Вы слышите? Из них четыре американца, два англичанина и один бразилец. Все невероятно богатые. И среди этих семи были люди, которые, я подозревал, имеют в своей коллекции ворованные полотна. Такое нередко случается. Вы знаете, что пристрастие к шедеврам, желание обладать уникальной вещью заставляет некоторых коллекционеров совершать безумства.— Но это же глупо! — воскликнул капитан. — Они даже не могут никому показать ворованные картины, иначе ими сразу заинтересуется полиция.— Конечно, они хранят их исключительно для себя. Когда у меня была галерея, мне приходилось выслушивать самые невероятные признания. Вы бы просто не поверили… Словом, я увидел возможность получить в три-четыре раза больше, чем намечал ранее. Мне надо было только изготовить несколько копий с «Человека с кинжалом». После этого он должен был исчезнуть, на этот раз окончательно, а так называемый похититель тайно предложил бы купить его нескольким тщательно отобранным коллекционерам. Я ничем не рисковал, никто из них не стал бы об этом шуметь. Каждый думал бы, что владеет оригиналом. А я бы получил большие деньги.— Сколько? — спросил капитан.— По крайней мере по три миллиона за каждую сделку.— Ого! Да, игра стоила свеч… При условии, конечно, что у вас был подходящий для этого дела посредник.Руайер кивнул.— У меня был один такой на примете. Старый художник-итальянец, который, несмотря на неоспоримый талант, так и не сумел пробиться. Когда-то я оказал ему одну услугу… В общем, я вызвал его, и он приехал с сыном. Он инвалид, и сын помогает ему передвигаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33