Билли толкнул локтем Дока.
– Лучше пригнись. В любой момент может взорваться.
Зверюга рассмеялся, а Док неодобрительно покачал головой.
– Ты бы так не ерничал, если бы с тобой такое случилось.
Потом Зверюга сознался, что в семидесятых подвизался певцом в кабаре на севере.
– Грэхем Уэйн звучит не слишком шикарно, поэтому я звал себя Вейн Грэхем. Умно, а? Смеха ради я всегда заканчивал «Ради бога, стащи их оттуда».
– Уверен, все со стульев падали, – автоматически выстрелил Билли.
– Неизменно, – согласился Зверюга, не догадываясь, что над ним насмехаются. – Понимаешь, мало выйти на сцену и спеть. Нужно поддерживать сценический имидж.
– В точку. Нужно. Еще как, – вторил повеселевший Док. – Как, скажем, когда я был Людоедом.
– Когда ты кем был? – изумился Билли.
– Людоедом, – повторил Док. – В былые дни я перед выходом на ринг натягивал коврик из тигровой шкуры. «Людоед, ужас джунглей». Я выступал Людоедом три с половиной года.
– Выходит, не слишком стойкая реприза? – заметил Билли.
Билли пошел в сортир. Там было пусто. Когда он встал у писсуара, ему отчаянно хотелось мочиться, но ничего не получалось. В ожидании струи он даже расшифровал вопрос, нацарапанный на белой плитке прямо у него перед носом: «И ты это называешь хреном?»
Дверь с грохотом распахнулась. Обернувшись, Билли увидел, что на пороге, глупо помаргивая, стоит Зверюга.
– Ах вот ты где. Что ты тут делаешь? Мы тебя заждались.
– С каких это пор вы так заботитесь о моем благополучии? – недоуменно спросил Билли.
Вместо ответа Зверюга прошаркал к соседнему писсуару. Билли наконец удалось помочиться, поэтому двое мужчин стояли бок о бок, в полной гармонии пуская струи – точь-в-точь школьники.
– Какая идиллия, – пробормотал Билли. Зверюга только хмыкнул, не желая ни соглашаться, ни противоречить.
Вернувшись за стол, они обнаружили, что Док заказал всем двойной бренди. После первого же глотка Зверюга потерял интерес к своей выпивке и вылил остатки в рюмку Билли. А тот не сознавал, насколько же надрался, пока не настало время уходить. Он едва держался на ногах, и Зверюге с Доком пришлось эскортировать его к двери.
На улице они помогли ему сесть в машину. Зверюга сунул в кассетник «Величайшие хиты "Иглз"» и стал подпевать «Отелю Калифорния». Словно это было недостаточно депрессивно, машина направилась к Уитингтонской больнице, где умерла бабушка Билли. У Билли кружилась голова, он чувствовал себя больным и несчастным. По левую руку плыли белые кресты Южного кладбища.
– Куда мы едем? – спросил Билли. – Домой нам не сюда.
– Видок у тебя неважнецкий, – сочувственно заметил Док.
Они обогнули просторное кладбище и остановились у закрытых кованых ворот. Выйдя из машины, Док достал откуда-то ключ и отпер висячий замок. Машина мягко скользнула в ворота. Закрыв их, Док снова сел на пассажирское сиденье.
– Так что вы задумали? – поинтересовался Билли. – Похоронить меня?
– Ничего личного, Билл, – ответил Зверюга. – Но не хотелось бы, чтобы ты наблевал в машине.
Когда расступились деревья, посаженные вдоль короткой извилистой асфальтовой дорожки, машина затормозила: с холма открывалась гигантская панорама могил. Надгробья словно бы парили в кромешной тьме.
– Зачем мы тут остановились? – запротестовал Билли, наконец почуяв неладное.
– Все равно сблюешь, – сказал Зверюга. – Почему бы не здесь?
– На кладбище?
– А что в этом дурного? – невинно поинтересовался Док. – Ты тут никому не мешаешь. Ты же не хотел бы, чтобы люди видели, как ты блюешь на обочине, правда?
– Отвезите меня домой, – попросил Билли. – Я там поблюю.
Достав из бардачка фонарик, Зверюга его зажег. Потом вышел из машины, подошел к двери Билли и открыл ее. Билли поглядел на него с сомнением.
– Вы ведь не собираетесь меня пристрелить, а?
– Пристрелить? – Зверюга захихикал и повернулся к Доку. – Слышал, что он сказал?
Закивав, Док расхохотался.
– Он параллелик, мать его!
– Думаю, ты хотел сказать «пароник», – едва ворочая языком, поправил Билли.
С бесконечной осторожностью он выбрался из машины и пошатнулся, пытаясь обрести равновесие.
– Ну надо же! – сказал Зверюга, отечески кладя ему руку на плечо.
Билли поежился. Легкий ветерок шуршал листвой. Бледные звезды затянуло тонкой дымкой облаков. Гангстеры повели Билли по узкой тропинке, по обеим сторонам которой вставали треснувшие склепы и поблескивающие надгробия. Воздух полнился нездоровым запахом влажной земли и тлена. Док шел впереди. Зверюга – за Билли. Внезапно остановившись, Билли нагнулся и заблевал чье-то последнее пристанище.
– Ну и мир, – отплевываясь, пробормотал он, в носу у него свербело теплое пиво и бренди.
Когда он закончил, Зверюга распрямил его со словами:
– Если тебе в этом мире так скверно, Билл, зачем за него цепляться?
Словно по команде Док развернулся, занес огроменный кулак и вмазал Билли в переносицу, раздробив кость. Раз чертыхнувшись, Билли упал. На глаза у него невольно навернулись слезы. Боль была невыносимой.
– Думаешь, ты очень остроумный, да? – взревел Док. – Тогда вот над этим посмейся.
Билли ошарашенно поглядел на Зверюгу, ожидая, что он вмешается. Но тот только покачал головой. Тут снова вступил Док, изрыгая оскорбления и обрушивая удары на голову, ребра и спину Билли.
– Книжный червь сраный!
Уткнувшись лицом в землю и закрывая голову руками, Билли свернулся калачиком, ожидая, когда придет забытье. Потом вдруг тишину разорвал ужасный оглушительный взрыв, эхом прокатившийся по разрушающимся надгробьям. Сперва Билли решил, что стреляли в него, но, приподняв голову, увидел, что ни у Дока, ни у Зверюги нет пушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67