Она была облачена в застегнутый под горло розовато-лиловый стеганый халат. Выглядел он как вывернутый наизнанку гроб. Выпрыгнув из своей корзинки, пес подбежал лизнуть ей руку.
– Что это ты растанцевался? – приструнила Дюймовочку миссис Пономарь, гладя пуделя.
– Я не танцевал, просто поскользнулся, – объяснил подслеповатой старухе Дюймовочка, наливая воду в чайник. Но такое объяснение ее не удовлетворило. – Песик налил лужицу, миссис. Вот и все. Вот почему я поскользнулся.
– Кто? Мой Везунчик? С моим Везунчиком произошел несчастный случай? – замурлыкала она, словно происшествие было хоть сколько-нибудь необычным.
Дюймовочка подумал, что старуха даже еще безобразнее пса. Но пахло из пасти у них одинаково.
– Пустяки, – сказал Дюймовочка. – Я за вас подотру, хорошо?
Миссис Пономарь промолчала. Она считала само собой разумеющимся, что Дюймовочка это сделает. Ее ждало более важное дело, ведь ее святая обязанность готовить сыну завтрак. Подойдя к холодильнику, она достала упаковку сала и отрезала половину в сковородку. Пока Дюймовочка неуклюже наливал ведро, чтобы помыть пол, в прорезь входной двери разноцветным дождем посыпались письма.
Плеснув в ведро чуточку «Деттола», Дюймовочка сходил к двери и вернулся с прямо-таки рождественской стопкой писем, которую сгрузил на стол рядом с посылкой. Обычная свалка счетов, вызовов в суд, рекламы и просьб о приеме на работу от заключенных тюрьмы «Стренджуэйс».
Пришаркал Пономарь с темными кругами под глазами, в вырезе его халата виднелась мягкая розовая грудь. Он слушал радио в кровати.
– В выходной после Пасхи никогда ничего не происходит, – прокаркал он хрипло со сна. – Интересно, почему? Ведь не во всем же мире выходные?
– Ну, во всяком случае, не в – как его там? – тропическом лесу Амазонки, – отозвался Дюймовочка.
– А?
– Ну, индейцы, которые там живут, в церковь все равно не ходят. И в банки тоже. У них все равно денег нет.
– И что с того? – вскинулся Пономарь.
– Наверное, им надо пойти в центр по трудоустройству, а не гоняться друг за другом с луком и стрелами.
Пономарь поглядел на Дюймовочку и покачал головой. От такой глупости он потерял дар речи – да и к лучшему. Его мать не любила, когда сквернословят.
Малькольма Пономаря смутно беспокоило, что мать живет с ним и каждое утро готовит ему завтрак. Он задумывался, а не выглядит ли от этого слабаком. Знаменитые братья Крейи любили свою маму. Но, насколько он знал, не жили с ней. Во всяком случае, когда выросли.
Дюймовочка и Пономарь сели есть сардельки, бекон и яичницу, жирно блестящую от желтоватого сала. Маменька Пономаря ограничилась двумя тостами с маслом, которыми поделилась с пуделем.
– А соль, девочки? – внезапно спросил Пономарь.
Миссис Пономарь исполнительно вскочила и принялась разыскивать солонку, которую в конечном итоге обнаружила возле хлебницы и передала неблагодарному сыну. Пономарь тряс ею так долго, пока тарелка и ее содержимое не покрылись тонким слоем изморози.
В дверь позвонили. Дюймовочка со вздохом поднялся открывать. Это был Ньюи, явившийся на дневную вахту.
– Жрать будешь? – спросил Пономарь.
Состроив гримасу, мол, его тошнит, Ньюи покачал головой. Сняв пальто, он перебросил его через спинку стула.
– Разверни, ладно? – попросил Пономарь, кивая на посылку. – Впрочем, пожалуй, лучше вынеси на улицу и вскрой там. Ты ведь в саперном взводе был, да?
Пономарь и Дюймовочка радостно заржали над перспективой того, что Ньюи разнесет в клочья.
Ньюи тоже ожидал, что посылка взорвется ему в физиономию, но сделал, как сказано. Миссис Пономарь ушла принимать утреннюю ванну, оставив пуделя выпрашивать объедки со стола. В наступившей после ее ухода тишине Пономарь заметил, что воротник рубашки у Дюймовочки весь в белых пятнышках.
– Кажется, у тебя перхоть, – объявил Пономарь.
– Пробовал «хед энд шоулдерс». Кажется, не помогает.
– Знаешь, что тебе надо сделать? – с набитым сальными сардельками ртом сказал Пономарь. – Перестать мыть голову.
– И что?
– А вот что. Тебе-то знать неоткуда, но у меня тоже перхоть. Но я волос не мою, поэтому вроде как не видно.
– Правда? – заинтересовался Дюймовочка. – Избавляет от перхоти?
– Нет, – совершенно серьезно ответил Пономарь. – Но сало удерживает ее на волосах.
Вернулся с коробкой из-под обуви Ньюи, вид у него был еще более недовольный, чем обычно.
– Что на тебя нашло? – спросил Пономарь.
Подняв крышку, Ньюи протянул коробку Пономарю. Учуяв запах, пудель запрыгнул на стул, чтобы поставить на стол передние лапы, но Пономарь оттолкнул его локтем. Ко дну коробки прилип похожий на слизня ком беловатой плоти. По форме он приблизительно напоминал ромб и был покрыт запекшейся кровью, которая теперь играла роль клея. По дну коробки расползлось розоватое пятно.
– Черт бы меня побрал! – вскипел Пономарь. – Что это за хрень?
Дюймовочка наклонился через стол посмотреть.
– Это хрен?
– Тогда чертовски маленький! – прокомментировал Пономарь.
– Смотрите. Он прилеплен, – сказал Ньюи, в подтверждение своих слов переворачивая коробку вверх дном над тарелкой Дюймовочки. Дюймовочка сердито отбросил его руку.
– Только не над моим гребаным завтраком!
– Может, это детский хрен? – предположил Пономарь.
Дюймовочка нахмурился.
– Да? С лобковыми волосами?
Ньюи кашлянул, чтобы привлечь их внимание.
– Если будет позволено сказать, мне кажется, я знаю, что это. Это человеческой нос. Я однажды отскребал один такой с тротуара в Ольстере.
– Срань господня, – вырвалось у Дюймовочки. – Гадость какая! Зачем ИРА посылает нам носы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67