***
Прошло три дня. И опять Бринн разбудил тяжелый взгляд Гейджа. «Пора бы уже привыкнуть к этому», – спросонок подумала она. С того дня, как он снял с ее волос упавший лист, Гейдж еще упрямее следил за ней, подстерегая ее каждый шаг.Холодные переливающиеся лучи солнца падали на его лицо, высвечивая ямочки под его высокими скулами и отражаясь в его ярко-голубых глазах металлическим блеском дорогих клинков. Он будто был вытесан из каменной глыбы и создан жестоким, не знающим пощады воином.Бринн коротко вздохнула, пытаясь очнуться от сна. В его манере разглядывать ее появилось что-то новое. Поначалу он смотрел на нее с откровенной неприязнью, но в последнее время в его взгляде появилось выжидательно-настороженное рысье выражение, как если бы он тщетно пытался выяснить нечто интересующее его. Враждебность и неприязнь уступили место каким-то иным чувствам, – похоже, он после долгих раздумий принял какое-то решение.«Я увидел ее, мне захотелось ее иметь, и она стала моей», – так просто он присвоил себе комету. Может, он и вытесан из камня, но не в его силах заставить ее ощутить его холод. Щеки ее горели, непонятная внутренняя дрожь сотрясала тело. Страх? Не похоже.Что бы там ни было, надо подавить в себе это чувство.Бринн закрыла глаза и придвинулась поближе к Малику.Гейдж Дюмонт едва слышно выругался. Наверное, опять чем-нибудь недоволен.Она осталась лежать с закрытыми глазами.
***
– Ты не должен здесь дольше задерживаться, – переживал Малик за Гейджа. – Лефонт сказал, что Вильгельм двинулся на Лондон. Тебе надо быть с ним и защищать свои интересы.– Я послал к его милости достаточно воинов, – успокаивал друга Гейдж. – Когда тебе станет легче, мы нагоним их.– Я не поправлюсь раньше весны. Я пока не в состоянии даже сидеть. – Малик брезгливо сморщился. – Я ничего не могу. Только ем да сплю, как младенец.– Потерпи немного, – улыбнулся Гейдж. – С тех пор как мы считали тебя мертвецом, прошло всего четыре дня.– Я тоже так думал. – Малик посмотрел на вход в палатку. – Где Бринн?– Женщина? Она на улице кипятит воду. Готовит новый бальзам для твоей раны.– Должно быть, очень хороший бальзам. Я даже не представлял, что рана может так быстро затягиваться.– Так ты только что жаловался на медленное выздоровление, – поддразнил его Гейдж. – А ведь эта женщина неплохо знает свое дело, как ты считаешь?– Бринн.– Что?– Ее зовут Бринн. Ты всегда говоришь «женщина», а у нее есть имя.– Ну и что?– Ее зовут Бринн, – повторил Малик. – И его меняет дело.– Ради всего святого, неужели эта девка вскружила тебе голову? Или тебя опять пронзили стрелы Купидона?Малик покачал головой.– Нет, тогда я подумал так из-за сияния…Гейдж скептически усмехнулся:– …а оно постепенно погасло?– Не то… просто… Я не могу думать о ней как о простой женщине. Я не так самоуверен.– Влюбившись в графиню Бальмаринскую, ты не говорил о самоуверенности.– То было совсем другое.– Разумеется, другое. Одна женщина – графиня, а другая – рабыня. Благородная дама была очаровательна и изысканна, а «светящаяся» знахарка – колючая, как ежевичные заросли, и с таким же языком. Я никогда не встречал более трудной в общении женщины.– Она мне нравится, – просто ответил Малик.– Странный же у тебя вкус.– Знаю. – Малик лучезарно улыбнулся. – Иначе я бы не выбрал тебя в друзья. Ты тоже занозистый и трудный. Я же пришел в этот мир, чтобы избавить его от зла и лишних колючек.– Ты послан в него страдать и мучиться. – Гейдж отвел взгляд от его лица. – Хочешь, я отдам тебе эту женщину?– Нет. – Малик пристально посмотрел на него, – Тебе от этого будет легче. Интересно, почему? Разве мы не привыкли все делить пополам? Мне любопытно твое отношение к Бринн. Ты стараешься видеть в ней безликое существо, а в то же время не хочешь отпускать ее от себя.– Глупости. Я не предложил бы ее тебе, будь у меня хотя бы малейшее желание оставить ее себе.– Ты дорожишь моей многострадальной жизнью, а она спасла ее. Возможно, предлагая ее мне, ты хочешь избавиться от искушения самому взять ее.– Ты полагаешь, я могу переспать со шлюхой? Так ты обо мне думаешь?– Я знаю, что ты хочешь переспать с Бринн, – мягко ответил Малик. – В яти дни я постоянно наблюдал за тобой. В тебе неистовствует страстное желание обладать ею.Гейдж пожал плечами.– У меня не было женщины с тех пор, как мы пришли в Англию, а у нее красивое тело. Все естественно.– Но почему ты злишься, вот чего я никак не смогу понять. Почему ты сдерживаешь свое желание?– Не знаю. И что дальше? Ты хочешь отговорить меня?Малик покачал головой.– Думаю, тебе надо переспать с ней. Удовлетворишь свой аппетит и будешь мягче обращаться с ней. А ей, как мне кажется, очень нужна ласка.– Странно, что не просишь меня дать ей свободу.– В разоренной войной стране! Она будет в безопасности только рядом с тобой. Может быть, позже… – Он устало закрыл глава. – Вся эта болтовня утомила меня. Иди. Пожалуй, я посплю еще немного.Гейдж вышел из палатки.Бринн стояла у костра, помешивая бульон в кипящем котелке. Он остановился невдалеке и принялся ее разглядывать.Ее крепкие и сильные руки двигались по кругу. Поднимавшийся от варева пар слегка шевелил ее локоны на висках, шерстяное платье, натягиваясь, обрисовывало ее торчащие в разные стороны груди. Они были так невинно-трогательны, что Гейджу от желания дотронуться до них и впиться в них губами стало трудно дышать. Он напрягся до боли. Он даже не подозревал, до какой степени жаждал ее и когда родилось это чувство. Сегодня днем, когда он прикоснулся к ее волосам? Да, уже тогда он хотел ее, его ладонь онемела, почувствовав их шелковистость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99