Ботинки на шнурках, брюки из серой ткани, старый белый пиджак и шляпа с петушиным пером сделали капрала неузнаваемым. Внимание зуава привлекли лежащие на одной из полок кларнет и очки с голубыми стеклами.
— Могу я одолжить у вас эти предметы?
— Берите все, что вам нужно.
— Благодарю. А теперь внимание!
Достав носовой платок, Франкур завязал левый глаз, а поверх повязки надел очки.
— Ну что? Чем не бродячий артист?
Приложив инструмент к губам, молодой человек извлек несколько звуков. Из соседней комнаты вышла одетая подростком Беттина. Она выглядела очаровательно и сознавала это. Увидев капрала в новом обличье, девушка воскликнула:
— Франкур, дорогой, вы великолепны!
— Правда? Я буду дядюшкой Джироламо, бродячим музыкантом, а вы — моим племянником Флорентино, который водит меня по улицам городов, по дорогам и проселкам. Я буду играть на кларнете, вы — петь, и так, путешествуя от деревни к деревне, мы доберемся до французской армии.
— Браво! Ваш план замечателен! Но если вы будете говорить по-итальянски, все сразу поймут, что вы — француз.
— Но я могу быть из Савойи, там говорят по-французски.
— У вас на все готов ответ! Что ж, попрощаемся с нашим благодетелем и — в путь!
— Но мне необходимо взять солдатскую одежду.
— И я не хочу оставлять мое платье.
Старый охранник подал капралу сумку.
— Вы можете сложить сюда ваши вещи. Но если кто-нибудь обнаружит их, вас могут обвинить в шпионаже. И тогда — немедленный расстрел без суда и следствия.
— Такой довод меня не остановит! А вас, любимая?
— Меня тоже, — храбро ответила юная итальянка.
— В таком случае уложим нашу одежду. Вот, готово! Закрываю все в азор, который пришел к нам из других времен, из другой страны.
— Азор?
— Зуавы так называют заплечную сумку. Итак, дядюшка Джироламо и племянник Флорентино отправляются в путь!
— Да, да. Идите, идите! — поторапливал их тюремщик.
— Мы бесконечно признательны вам, дорогой спаситель! — произнесла Беттина, пожимая старику руку.
Тот с нежностью посмотрел на нее.
— Я счастлив, что помог вам и заплатил священный долг, — растроганно ответил охранник.
— Долг?
— Да, синьорина. Я — австриец. Десять лет тому назад сержантом я находился среди тех, кто осаждал восставшую Брешию. Во время приступа меня тяжело ранило на баррикадах, и я попал в руки итальянцев. Репрессии осаждаемых были ужасны. Но сопротивление бунтовщиков превосходило их. Никакой пощады, убивали всех, кто оказался в плену. Меня, умирающего и истекающего кровью, собирались расстрелять. Смерть не пугала меня, но я горевал о моих жене и сыне. Одна добрая женщина, пожалев, вытащила меня из-под пуль, перевязала, залечила раны… То была графиня ди Сан-Жермано.
— Мама!
— Да, синьорина, ваша благородная, святая мать. Завоеватели обошлись с ней бесчестно. Я случайно узнал ваше имя и решил спасти, чего бы мне это ни стоило… А теперь уходите, скорее!
— Но что будет с вами, благородный человек?
— Я убил одного из членов Палаты, теперь моя жизнь в их руках. Будь что будет! И пусть вас не мучают угрызения совести, я выполнил свой долг, и совесть моя чиста. Смерть не страшит меня. Прощайте, дети мои, и будьте счастливы!
ГЛАВА 7
На просторах Ломбардии. — «Итальянская шпионка». — Старая проклятая башня. — Наполеон III полагается на обстоятельства. — Боевой порядок. — Главная цель сражения — массив Сольферино. — Дуэль двух императоров. — Жестокая битва. — 350 тысяч воинов.
Головокружительная скорость, с которой развивались события, выбивала противника из колеи. Члены «Тюгенбунда» не ожидали, что Виктор-Эммануил так быстро покинет Милан и присоединится к армии, которая увлечет его далеко на Восток. Для такого отважного и темпераментного солдата существовал один закон: наступление, он стремился туда, где кипела самая ожесточенная борьба. Чтобы подбодрить своим присутствием войска, король в три дня одолел расстояние в двадцать лье, отделявшее Милан от Брешии.
Более уравновешенный Наполеон III следовал за ним из солидарности и чувства долга, не желая оставлять союзника, отвага и безрассудство которого могли завести далеко.
Но судьба была благосклонна к потомку дома Савойя: австрийцы все отступали и отступали.
Боевые действия по-прежнему велись вслепую. В Генеральном штабе французской армии ничего не знали о местонахождении противника, да и не слишком старались узнать: зачем беспокоиться, если все идет хорошо? Войска пересекли воды Адды, Серио, Ольо и Меллы, не встретив на пути сколько-нибудь серьезного сопротивления. Неприятель продолжал отходить.
Кое-какие сведения об австрийской армии все же доходили до командования: император Франц-Иосиф дал отставку главнокомандующему Джиулаю и сам занял его пост; австрийская армия пересекла реку Минчо.
Наполеон III беседовал в ставке с полковником Туром, венгром по происхождению, состоявшим на службе в итальянских войсках, старым волком австро-итальянской кампании.
— Сир! Тедески обязательно вернутся, поверьте мне. Они навяжут нам сражение в окрестностях Сольферино… Там находится «La spia d'ltalia» — «Итальянская шпионка», важный стратегический объект. Это высокая башня, построенная когда-то герцогами Мантуи, с нее видны окрестности на двадцать лье. Так что местность вокруг Сольферино австрийцы знают как свои пять пальцев, в лагере Шалон им знакомо каждое деревце, все выступы и овраги.
— Значит, вы полагаете, они появятся?
— Абсолютно уверен, что австрийцы вновь перейдут через Минчо и атакуют нас по всей линии.
Император отнесся к словам Тура скептически, но принял к сведению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54