– Ты вообще спишь без сновидений. Как всякий человек, лишенный воображения. Только брыкаешься во сне.
– Значит, что-то все-таки снится… – задумчиво молвила Ингалора. – Но что нам делать с этим стариканом? Он по виду голоден.
– Предлагаешь поделиться с ним припасами? – осведомился Софир.
Лицо Ингалоры заметно омрачилось.
– Ну, не настолько же я озабочена его судьбой. – И обратилась к Чильбарроэсу: – Ты голоден?
Он озадаченно заморгал. Он настолько был поглощен собственными мыслями, что не обращал внимания на свое самочувствие. Но когда Ингалора заговорила о еде, Чильбарроэс ощутил вдруг лютый голод. И потому молча выхватил у нее из рук узелок с какими-то съестными припасами. Не разворачивая ткань, Чильбарроэс сунул узелок в рот и разгрыз. Потом выплюнул пожеванные лоскутки.
– Вот и все, – сказал Софир, философски созерцая то, что осталось от их узелка. – Ловко он с этим управился, не находишь?
– Может, взять его в труппу? – прищурилась Ингалора.
– Такой трюк вряд ли понравится публике. – Софир покачал головой. – Выглядит неаппетитно. К тому же в толпе всегда найдется десяток бродяг, готовых повторить этот номер.
– Две луны, – повторил Чильбарроэс. – Они столкнутся. Двое детей, две луны.
– Тема для балета, – высказался Софир. – Столкновение двух лун как образ единения и противоборства двух начал.
– Затасканный образ, – поморщилась Ингалора.
– Нет, – забормотал Чильбарроэс. – Король Гион. Видишь? – Он поднял голову, и на миг сквозь изможденный облик старика проступило юное лицо. – И другие. Один за другим. Мужчины и женщины. Двое последних… Это пророчество. Когда один и тот же сон начинают видеть все, сон превращается в пророчество.
– Пророчество Двух Лун, – произнес Софир, пробуя эти слова на вкус. – Красивая тема. Лебовере понравится.
Казалось, старику знакомо было имя Лебоверы: Чильбарроэс напрягся, заморгал и повторил:
– Лебовера. Да, он поймет. Ему понравится. Это важно.
Ингалора и Софир обменялись взглядами. Ингалора сказала, минуя старика, прямо своему напарнику:
– Он безумен… и понимает, в чем его безумие.
– Гион! – крикнул Чильбарроэс. – Король Гион – это и есть королевство, он – все короли… и он распадется на части вместе с королевством.
– Если соединятся и взорвутся две луны, – заключила Ингалора.
Он схватил ее за запястья с такой силой, что она вскрикнула.
– Ты поняла! – заорал Чильбарроэс. – Ты сама дура и потому поняла! Скажи Лебовере, слышишь?
Он поцеловал ее – прикосновение его губ было двойным, как будто ее тронула языком змея; миг спустя образ старика рассыпался в воздухе, и все, что осталось перед девушкой, была горстка переливающегося пепла.
– Он сгорел? – удивленно проговорил Софир.
Ингалора медленно покачала головой.
– Нет, просто ушел.
– Странный способ уходить.
– Должно быть, иначе у него не получается.
Софир задумался.
– Странные вещи творятся с нами, Ингалора, не находишь? Сперва этот Гай – виданное ли дело, чтобы наемник отказался от хорошего заработка? – теперь какой-то сумасшедший, распадающийся на куски. И этот его бред про две луны… Ты поняла, о чем он говорил?
– Поняла, что Лебовера может сделать из этого отменный балет, а большего и не требуется, – сказала Ингалора.
Софир взял ее за руку, словно желая проверить, не спит ли он и не видит ли все происходящее во сне. Она дернулась:
– Что с тобой?
– Хочу убедиться в том, что ты здесь.
– Я здесь. – Она легонько щелкнула его по лбу. – Вот же я.
– Он целовал тебя, – сказал Софир. – Как, по-твоему, он тоже был здесь? Как ты или я?
Она уставилась прямо ему в глаза.
– Несомненно, Софир. Он, несомненно, был здесь. Живехонький и настоящий. – Она зевнула. – Предлагаю хорошенько выспаться вон в тех кустах. Ближе к вечеру нам идти в деревню и искать там себе пропитание. Честно говоря, мне надоело уже плясать в деревенских кабаках.
– Можем добраться до столицы и на голодный желудок, – предложил Софир. – Мы и так почти без забот проделали весь путь благодаря деньгам Гая.
– Когда встретим его снова, – сказала Ингалора, – поблагодарим как следует.
– Если ему от нас что-нибудь будет нужно, – добавил Софир.
Наступило самое жаркое время дня, и они отправились искать удобное местечко в тени, чтобы передохнуть. До столицы оставалась еще пара дней неспешного пути. Учитывая все, что пережили за эту поездку артисты Лебоверы, – сущие пустяки.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НАСЛЕДНИКИ ЛАРРЕНСА
Глава двенадцатая
РАЗВЕДЧИЦА
Саканьяс – небольшой город на границе горных областей Вейенто и пустыни – много раз бывал разрушен и столько же раз отстраивался заново. Он считался ключом к королевству, поскольку перекрывал единственную доступную в этих краях дорогу через горы. Разумеется, имелись разного рода козьи тропы, но они были опасны, и к тому же по ним не могла пройти армия: там едва пробирался пеший человек.
Когда Аббана впервые увидела Саканьяс, она не могла сдержать восхищенного возгласа: прямо из скалы вырастали массивные темно-серые стены; многочисленные башни, надстроенные в разные времена, казались причудливыми выступами в этой скале, а узкие бойницы представлялись украшениями, так живописно они были разбросаны.
На очень короткий миг в памяти Аббаны мелькнули картины, которые рисовала Фейнне, слепая девушка, что училась вместе с ней в Академии Коммарши. В другой жизни, в другую эпоху. Фейнне писала на ощупь, используя рельефные краски с разными запахами. Среди образов ее фантазии были и замки, и один из них, некогда поразивший воображение Аббаны, очень напоминал крепость Саканьяса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143