Советую вам когда-нибудь туда съездить.– Сейчас там кое-что изменилось, – сказал Клинг.– Вы про коммунистов? Это, конечно, ужасно. Однако рано или поздно все проходит, все меняется. Хотите взглянуть на письмо?– За этим я и пришел.– Сейчас принесу. Пока вы будете читать, я переоденусь, если вы не возражаете. Мне надо ехать в студию.– Разумеется, – отозвался Клинг.– Садитесь. Устраивайтесь поудобнее. Выпить не желаете?– Нет, спасибо.– Сигареты на кофейном столике. Эта медная сигаретница из Гонконга, – пояснил Бун и вышел.– Благодарю, – вдогонку сказал Клинг. Он сел, поднял крышку сигаретницы, достал сигарету, закурил. Вкус у сигареты был какой-то странный. Либо табак слишком старый, либо она тоже из Гонконга. Клинг затушил сигарету и закурил свою. Вскоре вернулся Бун – в брюках и расстегнутой белой рубашке, плохо заправленной.– Вот письмо, – сказал он. – Читайте, а я сейчас. – И снова вышел из комнаты.В руках у Клинга оказался голубой конверт. Адрес был написан синими чернилами: «Мистеру Теду Буну, Тарлтон-плейс, 585». Средняя цифра была неправильной. По всей вероятности, Анни перепутала адрес. Почтовые служащие разрисовали конверт карандашными каракулями, и последняя надпись вопрошала: «Может быть, 565?» – и в конце концов письмо попало в нужные руки.Клинг извлек из конверта листок.У Анни Бун был мелкий аккуратный почерк. Опрятное письмо, ни пятен, ни загнутых уголков, написано явно не второпях. На письме стояла дата: пятница, 7 июня. Анни была убита три дня спустя. Сегодня четырнадцатое. Значит, Анни Бун уже четыре дня как мертва. Вчера погиб Роджер Хэвиленд. Письмо гласило: Тед, дорогой! Я знаю, как ты относишься к Монике и что собираешься предпринять. По идее, я должна на тебя злиться, но случилось кое-что важное, и мне хотелось бы посоветоваться с тобой. В конце концов, ты единственный человек, с которым я всегда могла быть откровенной. Вчера я получила письмо, Тед, и оно меня страшно напугало. Я не знаю, надо ли обращаться в полицию. Пыталась дозвониться до тебя, но дома к телефону никто не подходил, а на работе мне сказали, что ты уехал в Коннектикут и будешь только в понедельник. Значит, придется подождать. Когда вернешься, сразу же позвони мне – домой или в магазин. Мой рабочий телефон: Кембридж 7-6200. Позвони, пожалуйста. С наилучшими пожеланиями. Анни. Клинг прочитал и перечитал письмо. Он читал его в третий раз, когда вернулся Бун, уже при галстуке и в спортивной куртке. Стопроцентный американец в стопроцентной китайской комнате.– Вы не пробовали эти сигареты? – спросил Бун, вынимая одну из медной шкатулки. – Английские!– Пробовал, – сказал Клинг. – Давайте поговорим об этом письме.Бун закурил и взглянул на часы.– У меня ещё есть несколько минут, – сказал он. – Что вы обо всем этом думаете?– Я хотел бы задать вам несколько вопросов.– Валяйте.– Во-первых, почему «Тед, дорогой», а не «дорогой Тед»? В таком обращении гораздо больше интимности. Ваши отношения позволяли это?– Интимность тут ни при чем, – сказал Бун. – Анни писала так всем, поверьте мне. Такая уж у неё была манера.– А что значит вот это? – спросил Клинг и прочитал: – «Я знаю, как ты относишься к Монике и что собираешься предпринять».– Ничего особенного...– А все-таки?– Она знала, что я люблю дочь и что я...– Продолжайте.– Что я... что я люблю её, вот и все.– Все, да не совсем. Что вы собирались предпринять такое, о чем знала Анни?– Затрудняюсь ответить. Наверное, она имела в виду мое желание видеть Монику чаще.– И поэтому написала, что должна на вас злиться?– Разве она так написала?– Прочтите сами, – сказал Клинг, протягивая письмо.– Зачем, я вам верю, – сказал Бун, пожимая плечами. – Я не знаю, что она имела в виду.– И не догадываетесь?– Нет.– Допустим. А что за письмо она получила? Вам что-нибудь об этом известно?– Ничего.– Когда вы уехали в Коннектикут?– В пятницу, седьмого. Утром.– А точнее?– Я ушел из дома часов в восемь.– С какой целью вы туда отправились?– Клиент заказал мне портрет.– Вы полагали, что это займет два выходных дня?– Да.– Когда планировали вернуться?– Хотел попасть к себе в студию в понедельник с утра.– Попали?– Нет.– Когда же вы вернулись?– В понедельник, в одиннадцать часов вечера.– В тот самый вечер, когда была убита Анни?– Да.– И вы сразу позвонили ей на работу?– В одиннадцать-то вечера?– Пожалуй, вы правы. Вы справились у телефонистки, звонил ли вам кто-нибудь?– Да. Звонила Анни.– Вы ей не перезвонили?– Нет.– Почему же?– Я думал, ничего срочного, подождет до утра. Я тогда ужасно устал, мистер Клинг.– А наутро вы не пытались до неё дозвониться?– Утром я прочел в газете, что её убили.– Ладно. Если вы не против, я захвачу с собой письмо. Оно может нам пригодиться.– Разумеется. – Бун пристально поглядел на Клинга. – Вы по-прежнему считаете, что я имею к убийству какое-то отношение?– Я бы сказал так: в том, что вы рассказали, есть некоторые противоречия.– Когда именно была убита Анни?– Коронер считает, что в десять тридцать.– Тогда я вне подозрений.– Почему? Только потому, что вы утверждаете, будто приехали в город в одиннадцать вечера?– Нет. Потому что с десяти до половины одиннадцатого я был в одном ресторанчике. Оказалось, что его владелец очень интересуется фотографией, и мы с ним разговорились.– Что за ресторанчик?– Называется «Колесо». В сорока милях от города. Я просто не мог её убить. Проверьте. Владелец меня должен был запомнить. Я ещё дал ему свою визитную карточку.– Говорите, в сорока милях от города?– Именно так. По тридцать восьмому шоссе. Можете проверить.– Проверим, – пообещал Клинг. Он встал, направился к двери, но у порога обернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43