Он вздохнул.
– Хорошо, Финн, я научусь ездить верхом.
Финн облегченно вздохнул. Он понимал, чего стоило Уильяму сказать это после такого опасного падения с лошади. Его лицо сияло восхищением, когда он помог ему снова сесть в седло.
– Я позабочусь об этом, сэр, – пообещал он. – Вам никогда больше не придется бояться чужой лошади.
Лилли тщательно избегала даже приближаться к конюшне, когда Финн занимался с ее братом. Она скрывалась за домом, но, едва завидев Уильяма, устало шагавшего через холл в забрызганной грязью одежде после очередной долгой прогулки в седле дождливым утром, молниеносно оказывалась на конном дворе.
– Моя очередь, – смеясь, говорила она Финну, и они уезжали верхом в лес, не замечая ни дождя, ни ветра, счастливые тем, что были вместе.
Через четыре недели лорд Молино явился, чтобы оценить успехи Уильяма.
– Мальчик держится на лошади хорошо, – удовлетворенно сказал он Финну, наблюдая за тем, как сын пригнулся в седле, перелетая через живую изгородь, и галопом помчался через поле. – Никогда бы не подумал, что он будет на это способен.
Он одобрительно посмотрел на Финна, сидящего на вороном гунтере.
– Я должен отблагодарить тебя за это, – с теплой нотой в голосе сказал ему хозяин. – Несмотря на твои недостатки, Финн. О'Киффи, ты действительно отличный наездник и можешь вернуться к своим обязанностям грума при моих дочерях прямо сегодня. За хорошую работу тебе будет увеличено жалованье. Скажи потом об этом бухгалтеру.
Двумя днями позднее были упакованы десятки сундуков и ящиков. Горничная леди Хэлен, гувернантка и слуга его светлости уже были отосланы в Дублин. Теперь и вся семья была готова к отъезду.
Прислуга выстроилась в одну шеренгу, как это было принято в доме, чтобы попрощаться с хозяевами, и сердце Финна упало, когда он смотрел на сверкавшие бутылочно-зеленым лаком кареты, быстро удалявшиеся по длинной, в целую милю, мощенной гравием аллее. Ему показалось, что Лилли обернулась, чтобы взглянуть на него, и он помахал рукой в надежде, что она заметит его прощальный жест.
Но Лилли обернулась не только из-за Финна. Она хотела в последний раз увидеть Арднаварнху. Голубой с золотом штандарт, развевавшийся над Большим Домом, был спущен в знак того, что семьи в доме нет.
Она со счастливым вздохом отвернулась от Арднаварнхи и посмотрела вперед с волнением, думая о Дублине, о званых вечерах и новых платьях, о массе ожидавших её удовольствий, и ни разу не вспомнила о своем лучшем друге, Финне О'Киффи.
17
К Лилли была применима поговорка «с глаз долой, из сердца вон». В самом деле, Финн принадлежал Арднаварнхе, и в Дублине она не вспоминала о нем. Для Финна же все было совсем по-другому. Он считал Лилли Молино красивейшей девушкой в мире. Она жила в его мечтах и в его сердце. Она была неотъемлемой частью его существа. Совершенно неожиданно, когда ей было шестнадцать лет, да и сам он был уже не мальчиком, он почувствовал страстную любовь к этой девушке. И тогда между ними все переменилось.
Когда Лилли исполнилось шестнадцать, маленькой Сил было девять лет. Уильям большую часть времени проводил в школе в Англии, а обе девочки вместе коротали время дома, в обществе сменявших одна другую изможденных гувернанток. Они учились говорить по-французски и несколько раз ездили в Париж, получая таким образом возможность усовершенствовать произношение. Приобрели некоторые познания по истории и географии и читали любые книги, заполнявшие полки их библиотеки. Довольно хорошо играли на фортепьяно – Лилли лучше, чем Сил, – и могли спеть какую-нибудь песенку, развлекая гостей в большой гостиной. Они играли в теннис и крокет и были страстными любительницами псовой охоты. Были, на дружеской ноге с членами королевской семьи и с аристократией и участвовали в бурной светской жизни своих родителей как в Дублине, так и в Лондоне, а также выезжали с родителями на рыбалку и на соревнования по стрельбе.
Это была счастливая семья. Правда, Уильям слишком часто оказывался объектом поддразнивания со стороны Лилли, но он знал, что она его любила и всегда могла защитить от отцовского гнева, отвлекая его внимание.
Лилли и Сил были настоящими юными леди. Сил была шумная, энергичная и радостная. В ней была какая-то изюминка жизнерадостности, и она смеялась таким заразительным смехом, что все окружающие тут же к нему присоединялись.
А Лилли была просто Лилли. Она выросла красавицей. Все ее обожали, что бы она ни вытворяла. В Лондоне, Париже и Дублине она привлекала всеобщее внимание, где бы ни появлялась. На глазах Финна она превратилась из импульсивного, своевольного ребенка в красивую молодую женщину. Она стояла рядом с родителями, приветствуя гостей, собиравшихся на бал в честь двадцать четвертой годовщины брака лорда и леди Молино. То был первый вечер службы Финна ливрейным лакеем. Одетый в зеленую ливрею, он принимал от гостей меховые накидки, шелковые шляпы и шарфы. Надежды Финна бесследно рассеялись, как только он увидел ее.
Это была одетая в элегантное платье девушка, сверкавшая драгоценными камнями, высокомерная и гордая, как и ее отец. А он был простым мальчишкой, сыном Пэдрейга О'Киффи, ловким наездником, знающим место на реке, где лучше всего ловился лосось и где в любое время дня и ночи из озера можно вытащить форель.
В тот вечер Финн наконец понял, какая дистанция отделяла его от Лилли и от ее жизни в Большом Доме. Целая пропасть, преодолеть которую у него не было никакой надежды.
Лилли чувствовала на себе пылавший взгляд Финна. Отпивая небольшими глотками из бокала свое первое вино, терпкий вкус которого вызывал на ее лице едва заметную гримасу, она улыбнулась ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156