Люди оборачивались, чтобы взглянуть на красивейшую женщину, явившуюся сюда в одиночестве. Билетов, разумеется, в кассе не было.
– На премьеру с Нэдом Шериданом их достать невозможно, – объяснили ей, удивляясь уже самому тому факту, что она надеялась купить билет.
Не отчаиваясь, она вышла, обогнула угол здания и подошла к служебному входу. Швейцар, окинув ее сверху донизу взглядом, снял шляпу и поднялся с места.
– Не могу ли я чем-нибудь быть вам полезен, мэм? – почтительно спросил он.
– Я приехала повидаться с господином Шериданом.
Он с сомнением покачал головой.
– Господин Шеридан никого не принимает в день премьеры, никого до окончания представления.
– Меня он примет, – уверенно сказала она. – Сообщите ему, что пришла Лилли Молино.
На стук в дверь уборной Нэда Шеридана ответил Харрисон Роббинс. Когда швейцар шепотом сообщил ему, что господина Шеридана хочет видеть Лилли Молино, тот быстро вышел и закрыл за собой дверь.
– Лилли Молино? – с недоверием переспросил он, хотя всегда думал, что в один прекрасный день она может объявиться.
– Скажите ей, что господин Шеридан никого не может принять до начала спектакля – велел он швейцару, но потом понял, что Лилли не из тех, кого может удовлетворить такой ответ. – Я скажу ей это сам. – И он озабоченно устремился по тускло освещенному коридору.
Лилли взглянула на него с осветившей ее лицо улыбкой.
– О, – разочарованно заметила она, – вы же не Нэд.
Она подошла к нему ближе, и Харрифн сразу понял, почему Нэд в нее влюбился. Хотя красивых женщин было немало в театре, Лилли была самой прелестной из когда-либо встречавшихся ему женщин. Была какая-то соблазнительная женственная грациозность в ее походке, в наклоне головы, в больших вопрошающих глазах и в полуулыбке на ее губах. Даже ее низкий, мягкий музыкальный голос звучал волшебно.
– Я надеялась повидать Нэда, – сказала она, прижимая к горлу мех и не переставая дрожать от холода.
Харрисон понимал, чем грозит ее появление для Нэда, и знал, что ничего не сможет с этим поделать.
– Нэд не может говорить ни с кем перед началом спектакля, – сказал он ей. – Вы понимаете это, не правда ли? У него очень трудная роль. Он должен сосредоточиться, а вы его неизбежно отвлечете.
– Я его старый друг, – быстро проговорила она. – И, разумеется, не хочу его волновать. Я хотела посмотреть спектакль, но билетов в кассе не оказалось.
– Это-то я могу для вас сделать.
Харрисон повел ее в фойе и велел капельдинеру посадить ее в ложу «С» как приглашенную им лично. Лилли он сказал, что придет за нею после окончания спектакля и сразу же отведет в уборную Нэда.
Финн О'Киффи задержался в офисе и опоздал из-за этого в театр. В финансовом мире были проблемы, ходили слухи о предстоящих крахах банков и о спаде в экономике, но в противоположность многим своим коллегам, говорившим, что все это напрасная паника и что беспокоиться не о чем, он был озабочен сложившейся ситуацией. Финн задержался в тот день специально для того, чтобы поговорить с Корнелиусом Джеймсом о настораживающей информации, полученной им от приятеля из одного крупного банка, о якобы неплатежеспособности одной известной компании, но даже Корнелиус этому, по-видимому, не придал значения.
– Это случается ежегодно, Финн, – спокойно сказал он ему. – Все начинают паниковать, на несколько недель рынок становится диким, акций падают, и все предсказывают конец света. Затем все внезапно стабилизируется, и ловкие парии, игравшие на понижение рынка, продают их снова, на этот раз уже по инфляционной цене, срывая большой куш. Это хороший прием, пока он проходит.
Но у Финна сохранялось дурное предчувствие, что дело обстоит гораздо хуже. Он заехал в фамильный особняк на Пятой авеню за Джессикой Тайрон, с которой договорился пойти в этот вечер в театр, и извинился за опоздание.
– Я понимаю, мой мальчик, – заметил ее отец. Он был ирландцем из графства Килкенни, обогатившимся пятнадцать лет назад, когда он открыл месторождение нефти, после того как полжизни прокопался в пустынях и горах. Теперь он построил себе большой особняк на Пятой авеню с пятнадцатью мраморными ванными комнатами. У него было три дочери на выданье, и он весьма благосклонно смотрел на юного Финна О'Киффи.
Джессика была достаточно миловидной блондинкой, хотя ее и нельзя было назвать большой красавицей. Ее отцу нравилось, что Финн был ирландцем, и притом красавцем, и успешно работал в сфере, в которую проникал мало кто из ирландцев.
В зале было темно, так как первый акт уже давно начался, когда Финн ввел Джессику в ложу, где они присоединились к группе друзей. Все, кроме него, не спускали глаз со звезды сцены Нэда Шеридана, чей зачаровывающий голос заполнял огромный театр.
Спектакль казался ему бесконечным, и когда, наконец, занавес опустился в последний раз, Финн с облегчением зааплодировал, радуясь его окончанию. Весь зал поднялся и стоя устроил Нэду Шеридану овацию. Джессика шепотом спрашивала Финна, согласен ли он с тем, что Шеридан бесподобен, и он вежливо кивал ей в ответ, не услышав ни единого слова.
Ему казалось, что публика никогда не перестанет аплодировать и не отпустит ни звезду, ни его самого домой. Скрывая раздражение, он смотрел на публику, останавливавшуюся, чтобы взглянуть на одинокую женщину в противоположной ложе. Ее наполовину скрывала тень, но было что-то пугающе знакомое в ее профиле, в гордой посадке головы и изгибе длинной шеи. Он пожал было плечами – еще одна красивая женщина. Нью-Йорк полон ими. Но красавица ему понравилась, и он продолжал смотреть на нее; перед ним мелькнуло ее лицо, когда она повернулась, накидывая на себя отороченную мехом пелерину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156