И поскольку Хатауэй был единственным мужчиной, словно не замечавшим девичьей красоты Лилли и остававшимся безразличным к ее кокетству, вполне естественно, что именно он стал для нее желанным. Остальные смазливые юные сыновья друзей ее родителей с их титулами, лорды и герцоги и даже, как поговаривали, принцы крови – вылетели у нее из головы, словно их и не было. Она желала единственного мужчину, Роберта Хатауэя, и твердо решила его получить.
На званых обедах она редко сидела рядом с Робертом. Он был очаровательным собеседником и прекрасным рассказчиком, и ей приходилось с затаенной досадой молча сидеть с каким-нибудь юным беднягой, целую неделю раздумывавшим над тем, что бы такое сказать красавице Лилли Молино. Лилли берегла свои кокетливые взгляды для Роберта и обольстительно поглядывала из-под своих длинных ресниц только на него. И когда после третьего званого обеда, на который они были приглашены оба, он опять не пригласил ее танцевать, она сделала это сама.
– Сэр Роберт, на вечере в моем доме вы пригласили меня на танец, не согласуясь с приличиями, и мне кажется уместным ответить вам тем же и пригласить вас на танец.
Робет посмотрел на сиявшую красотой и молодостью девушку с обманчиво невинными сапфировыми глазами. Через его руки прошли десятки женщин, и, почувствовав знакомое волнение, он улыбнулся.
– Почему бы и нет? – проговорил он.
Под его взглядом по телу Лилли пробежала дрожь. Горячие проницательные глаза Роберта смущали и возбуждали девушку. Даже Финн никогда не смотрел на нее так.
– Танец перед ужином, мисс Лилли, – ответил Роберт с легким официальным поклоном и отвернулся, чтобы пригласить на очередной танец хозяйку дома.
Лилли взглянула на свою карточку и вычеркнула имя молодого человека, с которым должна была сидеть за ужином, заменив его Робертом. Настроение у нее поднималось, как на дрожжах. Она была безжалостна к отвергнутому юноше. За ужином ее поведет к столу Роберт Хатауэй.
Роберта не очень привлекала перспектива ужина с такой молодой девушкой, как Лилли, как бы хороша она ни была. И он пошел на это с единственной целью уязвить ту, которой действительно домогался. То была замужняя женщина, привлекательная, опытная и чувственная, а ему нравились именно такие. Он пока не давал ей авансов, но понимал, что интересовал эту даму, и, разумеется, знал, что лучший способ добиться расположения женщины – это притвориться безразличным. Он особенно хорошо умел использовать одну женщину в качестве оружия против другой, и в тот вечер таким оружием была для него юная Лилли Молино.
Он почувствовал, как задрожала Лилли, когда его рука легла ей на талию.
– Вам холодно, дорогая? – насмешливо спросил он, и Лилли показалось, что она умрет от смущения, пока он, наконец, мастерски не закружил ее в вальсе. Она была прекрасной партнершей, грациозной и доверчивой, и танцевала, чуть откинувшись от него, чтобы сосредоточиться на музыке, а не на близости своего партнера.
– Боюсь, что вы доставили мне некоторые хлопоты, – проговорила она, когда смолкла музыка и он под руку повел ее к столу. – Мне не сразу удалось убедить человека, рассчитывавшего сесть за стол со мной, в том, что я забыла, что связана обещанием с вами. Теперь, наверное, у меня будет одним другом меньше.
Роберт небрежно пожал плечами:
– Пустяки. В вашем распоряжении тысяча других. Говорят, что вы самая популярная девушка сезона.
Лилли скромно потупила глаза:
– Пустые разговоры. И звучат очень по-детски. Все это уже позади.
– Действительно, – сухо согласился он.
Она снова закусила губу, тревожно взглянув на Роберта. Он не смеялся над нею. Больше того, даже не смотрел на нее. Взгляд его остановился на той самой замужней женщине, в одиночестве стоявшей у двери гостиной. Лилли посмотрела сначала на него, потом на нее, рот ее приоткрылся в смятенном восклицании «О!», но в этот момент Роберт быстро, как ни в чем не бывало, повел ее к столу.
– Мне хотелось бы выпить бокал шампанского.
Роберт подозвал официанта с напитками и, облокотившись на стол, смотрел, как она быстрыми глотками пила шампанское. Лилли сказала, что не возразила бы против еще одного бокала, и официант с готовностью поставил его на стол перед нею.
– Это вместо шоколада? – спросил Роберт, подумав о своей ответственности за девушку, кажется, склонную напиться допьяна.
Лилли раздраженно стукнула бокалом по столу так, что из него выплеснулось вино.
– Боже мой, Роберт Хатауэй! – сердито проговорила она. – Почему вы решили ужинать со мной, если так меня ненавидите?
У изумленного Роберта поднялись брови. Стало быть, у этой учтивой сказочной принцессы есть характер. И даже весьма своенравный.
– Дорогая Лилли, – отвечал он, – я пригласил вас поужинать потому, что вы самая красивая женщина в этом зале.
Ей уже приходилось слышать подобное от сотни мужчин, но на этот раз она лишь нервно выдохнула: «О!»
– Я уверен в том, что ваш отец может рассчитывать на ваше самое успешное замужество, – мягко продолжал он. – Любой мужчина гордился бы обладанием такой женщиной, как вы.
Теперь Лилли понимала, что и она тоже была женщиной.
– Я принесу вам чего-нибудь поесть, – поднялся Роберт. – Опыт подсказывает мне, что следует избегать комбинации двух бокалов шампанского, совсем юной девочки и пустого желудка.
– Господи, я так голодна, что съела бы лошадь, – нетерпеливо проговорила она, когда подошел Роберт с официантом, державшим поднос, полный еды.
Его выпуклые темные глаза беспокойно оглядывали залу, и он едва притронулся к еде, но Лилли этого даже не заметила. После третьего бокала шампанского язык у нее развязался, обычные запреты отступили, и она весело щебетала что-то об Арднаварнхе и охотничьих лошадях-гунтерах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156