Она поставила то и другое на сервант и стала с нетерпением ждать фазанов. Через несколько минут она подергала за канат лифта, чтобы на кухне поторопились, но без толку. Текли минуты. Господин Адамс бросил на Лилли вопросительный взгляд и в очередной раз пустил по кругу графин с кларетом. В ужасе Лилли снова подергала канат и опять безрезультатно. Она тревожно посмотрела на господина Адамса, думая, что если повариха сорвет обед, то завтра утром все они окажутся за порогом этого дома и она уже никогда не получит места служанки за столом. Ей снова придется надрываться на кухне.
В холле послышались тяжелые шаги, и дверь в столовую широко распахнулась. В ее проеме стояла повариха с пунцово-красным лицом, вцепившись пальцами в громадное серебряное блюдо с фазанами. Позади нее Лилли увидела испуганные глаза Эмер и поняла, что нужно было приготовиться к худшему.
Кокетливо выставляя одну ногу перед другой и распевая «Рок оф Эйджз», повариха пьяно шагала к столу. При взгляде на нее на лице хозяина появилось выражение сдержанного изумления.
– Я решила лично показать вам это, сэр, – проговорила она, торжественно поднимая блюдо все выше.
От нее пахнуло винным перегаром, блюдо в ее нетвердых руках раскачивалось, и Лилли с ужасом посмотрела на тушки фазанов, скользившие к краю серебряного блюда, готовые вот-вот упасть на колени к господину Адамсу.
Она быстро шагнула вперед и подхватила поднос. Господин Адамс и его пораженные гости смотрели, как повариха пьяной походкой выходила из столовой. Дрожавшее контральто громко выводило «Рок оф Эйджз» теперь уже в холле, и хозяин дома мягко проговорил:
– Приношу вам свои извинения, джентльмены. Будем надеяться, что эта проделка моей поварихи не отразится на превосходном качестве аппетитного блюда.
За столом возобновился оживленный разговор, и Лилли быстро обнесла фазанами гостей. Она выполняла свои обязанности безупречно, внутри же у нее все клокотало. Эти пьянчужки, повариха и экономка, вероятно, будут стоить ей места, и она говорила себе, что это было бы несправедливо. Они не заслуживали того, чтобы работать для такого достойного человека, как господин Адамс. И, кроме того, она знала, что они обворовывали его, как только могли. Она в раздражении отправилась на кухню.
– Господи, Эмер, – вскричала она, хлопнув дверью, – повариха наша тупая, старая пьянчужка. И нам очень повезет, если завтра утром нас не рассчитают!
Эмер покончила с мытьем посуды, и устало поплелась спать, оставив Лилли одну. Кухонная дверь была открыта, Лилли слышала смех и приглушенные мужские голоса, и каким-то странным образом она почувствовала себя не такой уж одинокой.
У поварихи и миссис Хулихен была власть над нею, и она знала, что завтра они этим воспользуются, потому что им будет слишком стыдно смотреть ей в глаза после того, что произошло. Они рассчитают и ее, и Эмер. В Бостоне горничных хоть отбавляй, замена им найдется уже к вечеру. И она решилась на отчаянный поступок.
Следующим утром Лилли постучала в дверь кабинета господина Адамса и спросила, не может ли она с ним поговорить. Она смотрела прямо ему в глаза, и господин Адамс ответил ей пристальным взглядом, как если бы увидел впервые. Но нет, это был уже второй раз.
– Это вы завязывали мне галстук, – вспомнил он.
– Верно, сэр. Я Лилли.
Он кивнул.
– Но ведь раньше наверху были две служанки? – в недоумении спросил он.
– Да, сэр! – В какой-то момент самообладание едва не изменило Лилли. Он мог уволить ее за то, что она собиралась сказать, но если он этого не сделает, тогда это наверняка сделает миссис Хулихен. Терять Лилли было нечего, и она рассказала ему обо всем.
– Вы сами видели, в каком состоянии она была вчера вечером, сэр, – закончила Лилли.
Джон Адамс закинул назад голову и рассмеялся.
– Только благодаря вашей проворности содержимое подноса не оказалось у меня на коленях! Хорошо, что вы молоды и так ловки, Лилли.
Он вздохнул, размышляя о непорядках в своем ухоженном доме. Потом с надеждой взглянул на Лилли.
– Вы говорите, что вы ирландка, но где же ваш ирландский акцент?
Он вертел между пальцами серебряный разрезной нож, не отрывая глаз от Лилли.
– Я воспитывалась в монастыре, сэр, – отвечала Лилли, пускаясь в очередную ложь. – И потеряла семью во время плавания через океан, – торопливо говорила она. – Пароход потерпел кораблекрушение под Нантакетом, и все утонули.
– Ах, мне очень жаль… – смущенно проговорил он. И быстро перешел к делу: – Я увольняю миссис Хулихен и повариху. Вы, Лилли, назначаетесь вместо нее экономкой с жалованьем пятьдесят долларов в месяц. Вам предстоит нанять новую кухарку и столько служанок, сколько нужно, чтобы содержать в порядке мой дом. Ведь на вас, Лилли, я могу положиться, не так ли?
Он улыбнулся своей новой экономке, и торжествующая Лилли залилась краской.
– Конечно, можете, сэр! – ответила она.
Она уверенным шагом вышла из кабинета хозяина, голова у нее кружилась при мысли о пятидесяти долларах в месяц. Это же целое состояние! И она знала, что это на десять долларов больше того, что получала миссис Хулихен. Она будет посылать двадцать пять долларов Шериданам на ребенка, и у нее будет оставаться еще двадцать пять. Она сможет, наконец, выбросить это серое ненавистное платье и купить себе приличную одежду, хорошее французское мыло, а может быть, даже и одеколон. И у нее будет собственная комната, с ванной. Она разделит ее с новой кухаркой, которую ей самой предстояло нанять. Ей больше не придется скрести ступеньки крыльца. Она будет почти хозяйкой в доме, ведь господин Адамс холостяк и постоянно бывает в разъездах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156