Высокий черный лис выпрямился во весь свой
рост, шерсть на его шее ощетинилась, хвост поднялся. Грозно рыча и оскалив
свои блестящие зубы, он гордо двинулся на противника, а по пятам за ним
пошла Белогрудка.
Рыжий понял, что для него все кончено, повернулся и понуро побежал
прочь.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВДВОЕМ

8. ВЕСНА
Светлая весна вступила в свои права на Голдерских холмах. Потемнели
склоны холмов, вскрылись реки, воздух наполнился хлопаньем крыльев,
громкими криками на заре и свистом маленьких жабят в уже оттаявших прудах.
В лесу, еще одетом по-зимнему, проглянула сквозь снег грушица и,
выпрямив свои блестящие листочки, казалось, говорила: "Вот чего я ждала,
вот когда кстати мои красные ягодки". Куропатки, белки и сурки лакомились
этим угощением "Вороньего месяца", и у всех, кто любит мир диких животных,
невольно являлась отрадная мысль о том, как мудро мать-природа поступила,
припася к голодному времени такую вкусную пищу.
В лесах и на озере уже начиналась пора ухаживаний, которая говорила о
близком зарождении новых жизней. Все это находило живейший отклик в
сердцах Белогрудки и Домино.
Как только по откосам заструились первые холодные ручейки тающего
снега, наша пара отправилась на поиски жилища.
Они бегали и искали, искали и бегали повсюду, или, правильнее, искала
одна Белогрудка, а Домино лишь покорно следовал за ней. Так исходили они
песчаные равнины на востоке от Голдерских холмов. Но там везде встречались
маленькие знаки, оставленные другими лисицами, смысл которых в переводе на
лисий язык был вполне ясен: "Чужим здесь придется брать место с боя".
Затем они излазили все овраги Голдера. Однако в оврагах лежал еще слишком
глубокий снег. Вернувшись снова к реке, они наконец напали на осиновую
рощицу - ту самую осиновую рощицу, где протекло детство Домино. Тут поиски
его подруги, по-видимому, окончились, так как на этот раз она нашла все,
что было ей нужно.
Понюхав там и сям, она начала рыть яму в чаще орешника. Земля здесь
была покрыта глубоким снегом, под которым лежал толстый слой опавших
листьев, и потому сохранила свою мягкость. В других же местах земля была
совершенно промерзшая, и лисице не удалось бы вырыть нору.
Какое-то необъяснимое чутье подсказало ей, что нужно рыть именно тут.
Домино тем временем взобрался на вершину ближайшего холма и сидел там на
страже. Проработав около часа, лисица вылезла из ямы, и Домино сменил ее.
Так они рыли поочередно несколько дней, и наконец нора была готова. Эта
нора состояла из длинного коридора, который сначала спускался вниз, затем
шел кверху, в более широкое помещение, откуда другой коридор вел в боковое
помещение; первый же коридор снова поворачивал кверху и, достигнув
замерзшего слоя земли, пока оканчивался там.
Лисицы ежедневно царапали изнутри замерзшую землю, которая с каждым
днем все более и более оттаивала, и наконец пробились наружу. Аккуратный
круглый вход в нору они прикрыли пучком прошлогодней травы. После этого
они зарыли первоначальный вход. Около нового входа не было вырытой земли,
и никто не мог бы заметить его даже стоя рядом, а растущая трава с каждым
днем скрывала его еще больше.
Пищи стало попадаться уже немало, и однажды, поймав неосторожного
сурка, вышедшего побродить ночью, Белогрудка зарыла его в сухом песке
боковой комнаты.
Теперь супруги старались как можно реже попадаться кому-нибудь на глаза
вблизи норы. Много раз Белогрудка бегала по воде ручейка, чтобы не
оставлять заметных следов к дому, а Домино нередко распластывался за
поваленным деревом в траве, пока какой-нибудь деревенский мальчик проходил
мимо, даже и не подозревая близкого присутствия лиса. Черно-бурый зверь с
каждым днем все более опасался таких прохожих.

9. СОБЫТИЕ
Когда вслед за "Вороньим месяцем" наступил "Травяной", воздух лесов и
полей наполнился ожиданием грядущего плодородия. И с Белогрудкой произошла
резкая перемена: она стала избегать Домино, как врага, и свирепо рычала на
него, когда он пытался следовать за нею в нору.
Домино по целым дням не заходил в нору. И вот во время его отсутствия
произошло знаменательное событие.
На свет появилось пять лисят, маленьких, нескладных, "безобразных", как
сказали бы люди, но для матери они были самыми прелестными, самыми
драгоценными существами в мире. С этой минуты, охваченная материнским
чувством, она целиком и безраздельно принадлежала своим детям.
Лишь много часов спустя она решилась на минутку оставить их одних, и то
затем только, чтобы утолить жажду прохладной водой ближайшего ручейка. Там
на берегу ждал Домино. Белогрудка слегка повела ушами, но не издала ни
звука и вообще ничем не показала, что заметила своего супруга. Он лег
ничком на листья, а она вернулась в нору. На следующий день Белогрудка
почувствовала голод, но и не подумала выйти за добычей. Пища была у нее
припрятана заранее в норе.
Два дня спустя, когда запасы иссякли, она вышла из норы и неподалеку от
входа нашла кучку недавно убитых мышей. Быть может, отец принес их для
детей, а не для матери. И мыши пошли впрок детям, хотя были съедены
матерью. С этих пор Белогрудка ежедневно находила какую-нибудь пищу,
оставленную у входа в нору или спрятанную поблизости в траве.
Две недели лисята оставались слепыми, но затем глазки их открылись.
Теперь они уже меньше пищали, и мать могла уходить спокойнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21