Если те, конечно, оставались еще живы.
Итак, на втором этаже – по меньшей мере, еще пара самых умных представителей силовых ведомств. Они убедились в том, что их коллег подстрелили, и не придумали ничего лучше, как метнуть осколочные гранаты. Ай, молодцы! Воистину, светлые головы, свободные от мысли!
Дабы должным образом встретить их, я опустился на колено, прижался спиной к стене и вытянул вперед левую руку с «чекумашей». Как только я завалю первого умника, спустившегося по лестнице, второй кинет в коридор гранату. Ну, а я кувыркнусь через спину и откачусь за угол, обратно в холл.
Я терпеливо ждал активности противника.
Но тут случилось такое, чего я даже в самом горячечном алкогольном угаре не мог вообразить! В пустом пространстве коридора прямо передо мной – буквально в метре! – появился черный круг. Он имел четко очерченные края и казался абсолютно плоским. И из этого круга, зависшего над самым полом, шагнул мне навстречу высокий человек, одетый во все белое. Настоящий альбинос! Платинового цвета волосы. Очень светлая кожа с видимыми синими прожилками под ней. Бесцветные глаза. Черты лица тонкие. Выраженная носогубная складка делала лицо волевым и мужественным. Но вообще-то выглядел этот альбинос далеко не атлетом – узкие слабосильные ладошки, сутулая спина, девичьи плечики.
Воззрившись на меня сверху вниз, он сказал громко и саркастично:
– Ты глупо выглядишь, Пафнутий!
Я ойкнул. Мое настоящее имя знали только казаки моего куреня да члены Совета Атаманов. Все! Даже в монастырской школе тюремного типа с углубленным изучением подрывной деятельности я проходил под оперативно-учетным псевдонимом Иван Объедалов. Я менял имена, фамилии, псевдонимы и клички, но нигде и никогда не именовался Пафнутием. Даже члены куреня в присутствии посторонних всегда именовали меня Петром или Иваном.
– Во-первых, ты выронил одну из двух запасных обойм к «чекумаше». Она лежит в холле под лестницей, не забудь! – продолжил альбинос. В его руках появилась обойма, и он подал ее мне. – Во-вторых, если ты будешь здесь сидеть, как утка на жердочке, тебя цинично застрелят в спину. Здесь две лестницы наверх, они располагаются в разных концах коридора. Наверху находятся две пары спецназовцев Эс-Пе-Бэ. Они разделились и сейчас начнут спускаться вниз. Ты подстрелишь одного из тех, что спустятся тут, – альбинос указал на лестницу, в сторону которой я навел «чекумашу», – а спустившиеся там, – последовал кивок за мою спину, – расстреляют тебя. Соображаешь?
– Ага…
Из-под носогубного фильтра мой голос прозвучал глухо и невнятно. Я сдернул маску, будучи уверен, что отравляющий газ, наполнявший весь первый этаж дома, не подействует на меня. В конце концов, ведь не действовал же он на альбиноса!
– Молодец, Пафнутий! – похвалил тот. – Что надо сделать, сообразишь?
– А что именно? – уточнил я на всякий случай.
– Что-то ты мало похож на наказного атамана! Тупой больно… Тебе надлежит уйти с линии огня спецназовцев. Лучше всего это сделать, переместившись в комнату за аркой.
– Но тебя же самого эти парни убьют! – воскликнул я.
– Да ты просто идиот! Как думаешь, почему я тут вообще с тобою разговариваю?
– Почему?
– Потому что время для окружающей тебя действительности свернуто. Оно течет только для тебя и для меня. А для окружающего мира – нет. После моего ухода временной гистерезис замкнется, и ты окажешься в том же мгновении, в котором находился до моего появления. Все понял? Вопросы по тексту будут?
– Ты кто такой вообще?
– Вообще я – Ксанф!
– И откуда ты взялся?
– Из Партаглиона.
– Ты можешь путешествовать во времени?
Ксанф закатил глаза и покачал головой:
– И ведь еще с «чекумашей» бегаешь! У вас всем дуракам оружие выдают?
– Ты можешь ответить?
– А здесь что, вечер вопросов и ответов клуба анонимных анонимов?! – вдруг вспылил альбинос. – Ты как себя ведешь, придурок?
– Как? – Вот тут я по-настоящему перестал понимать происходившее.
– Ты гомосексуалист, что ли?!
– Я?! Нет! Лучше сразу умереть! Отрубите мне голову!
– Я не собираюсь предлагать тебе гомосекс! – успокоил Ксанф. – Я лишь хочу знать, как ты относишься к Наталье? Нравится она тебе?
– Ну… конечно, нравится. Она, думаю, всем мужикам нравится… Такая… интересная, думаю я.
– Ты меньше думай, пень! Фалес Милетский, понимаешь ли! Диоген из тридцатого века! Действуй, как мужчина!
– В смысле?
Ксанф втянул носом воздух, успокаивая себя:
– В общем, так… Я не собираюсь метаться за тобой по всей Вселенной и подносить патроны. Поэтому постарайся более их не терять. И не забудь отбежать за арку. И маску свою надень, а то газом отравишься!
Я вернул маску на лицо.
Ксанф, повернувшись, шагнул в черный зев, который моментально съежился до размеров точки. Секунду-другую точка еще висела в воздухе посреди коридора. Затем исчезла.
И кровь запульсировала у меня в висках от мощных толчков сердца. Время не ждет!
Я, беззвучно ступая, переместился в угловую комнату по правую руку – куда вела арка. Перевел дыхание, усилием воли стараясь унять бешеный кровоток. В голове не укладывалось только что происшедшее. Еще секунда – и я проснусь.
Тут меня обеспокоило состояние моего дорогого ангела в каминной трубе. Я все-таки дышал через противогаз, а она вынуждена обходиться без оного. Как бы самый ценный человек на этой планете не выдал себя неосторожным плачем!
Едва только я подумал об этом, как задрожал дом. Я решил в первую секунду, что героические парни из спецназа с присущей им отвагой неудачно взорвали очередную гранату. Но уже через мгновение я уловил специфический рев прямоточного атмосферного двигателя – это мой драгоценный «Фунт изюма» садился на территорию поместья «Покахонтас».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81