ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Всех же писателей, часто упоминаемых критикой, она знала, хотя, как она заявила, и не всех приглашала на творческие встречи.
– Мне в бюро пропаганды сказали, что вы не согласитесь выступить у нас, – улыбнулась Лариса Васильевна, останавливаясь у станции метро «Чернышевская», куда проводил ее Казаков. – Говорят, что выступать вы не любите. А я этого не заметила: вы с удовольствием провели эту встречу, а как читатели были довольны!
– Если бы все встречи были такими! – сказал Казаков. – А бывает, придешь в библиотеку, а там пять человек… После этого и думаешь: зачем все это нужно было? Я потерял свой рабочий день, да и они не получили от этой встречи никакого удовольствия.
– Говорят, вы прячетесь от нас где-то в тмутаракани!
– В Андреевке, – улыбнулся Вадим Федорович. – Ну что поделаешь, если я только там хорошо работаю. Едешь в деревню, садишься на табуретку за деревянный стол и пишешь… Правда, есть некоторые неудобства: сам варишь себе обед, не ездишь за границу, не выступаешь в дискуссиях по радио и телевидению, не даешь интервью, не устраиваешь творческих вечеров и не купаешься в лучах славы… Немудрено, что до выхода книги тебя и дорогие читатели позабудут.
– А вы не кокетничаете? – взглянула она на него своими глазами-вишнями. – Не завидуете тем, кто на виду и, как вы говорите, купается в лучах славы?
– Не завидую, – посерьезнел Казаков. – Жалею их.
Мимо них тянулась в двери метро бесконечная толпа, напротив газетного киоска останавливались автобусы, троллейбус, у выхода толпились мужчины и женщины с букетами цветов, завернутых в целлофан, в сквере, разделяющем проспект Чернышевского, между двумя потоками машин, идущих в разных направлениях, беззаботно носились друг за другом овчарка и сеттер. Хозяева – девушка в короткой белой куртке и высокий мужчина в кожаном пальто – стояли у скамейки и беседовали.
– Жалеете? – подняла к нему круглое лицо Хлебникова.
– Что иному писателю надо? – продолжал Казаков. – Признание читателей. Получив его, он ждет официального признания. И вот он знаменит, о нем говорят по радио, показывают по телевидению, но ему и этого мало – нужна Государственная премия, орден к юбилею! И как только все это получает, вдруг происходит непостижимое: широкий читатель остывает к нему, навсегда отворачивается…
– Почему?
– Слава, как ржа, разъедает душу иного писателя, заставляет его лезть из кожи, чтобы все время быть на виду. Писатель отныне занимается созданием лишь самого себя. И это отнимает у него не только ум, время, но и самое главное – талант!
– А вы всего этого счастливо избежали? – с долей иронии заметила Хлебникова.
– Я просто к этому никогда не стремился, – ответил он, подумав, что сотрудница городского Общества книголюбов довольно ехидная особа!
Овчарка повалила в снег сеттера, тот, лежа на спине, смешно махал всеми четырьмя лапами, длинный красный язык высунулся чуть ли не до земли. На собак пристально смотрела девочка с большим черным портфелем в руке. Голова ее наклонилась на одну сторону, маленький рот чуть приоткрылся.
– Как вы думаете, Вадим Федорович, кому какая собака принадлежит? – видя, что он с интересом следит за возней четвероногих, спросила Хлебникова.
– Сеттер – мужчине в кожаном пальто, а овчарка – девушке, – быстро, будто ждал этого вопроса, ответил Казаков.
– Пожалуй, наоборот, – помедлив, сказала она.
Казаков с любопытством посмотрел на нее. Нельзя назвать красивой – лицо круглое, курносый нос, смешливые ямочки на розовых щеках, разве что большие, опушенные черными ресницами глаза притягивают. В них хочется смотреть и смотреть… Но что это? Глядя ей в глаза, он вдруг почувствовал, что сейчас безошибочно скажет все о ней…
– У вас трое детей, – не отрывая глаз от ее лица, заговорил Казаков. – Две девочки и мальчик, вам тридцать с гаком, у вас есть муж, и вы его очень любите…
– Вы никак колдун? – неестественно громко рассмеялась она так, что на них оглянулись прохожие. – Только не говорите, что все это вам сейчас пришло в голову… Вам это рассказали в Союзе писателей, в бюро пропаганды художественной литературы. Я даже знаю кто. Детей у меня двое, а муж…
– У вас красивые глаза, – сказал он, переводя взгляд на собак.
Мужчина в кожаном пальто подозвал к себе овчарку, взял на поводок, девушка в белой куртке свистнула сеттера и, не оглядываясь, зашагала с ним вдоль заснеженных скамеек в сторону набережной Робеспьера.
– А тут вы ошиблись! – рассмеялась Лариса Васильевна.
– Не могу же я всегда точно угадывать… – улыбнулся и Казаков.
– Не откажетесь выступить, если я вам еще позвоню? – спросила она.
– Звоните, но выступать я больше не буду, – твердо сказал он.
– Я сегодня же возьму у знакомой ваш последний роман, – по-своему истолковала его отказ Хлебникова.
– Думаете, это что-нибудь изменит?
– Вдруг я открою для себя нового современного писателя?
– Черт, как же я мог так ошибиться… – вырвалось у него.
– В чем? – заглянула она ему в глаза. – Во мне?
– В собаках… – рассмеялся он и, кивнув ей, повернулся и зашагал к перекрестку, на котором неуклюже разворачивался троллейбус.
Она смотрела ему вслед и улыбалась. Подумала, что, дойдя до угла, он обязательно оглянется. Но он не оглянулся.
Глава пятнадцатая
1
Андрей, сидя на паркетном полу, разбирал свои книги. Вот уже целый месяц они с Машей занимаются благоустройством своей новой двухкомнатной квартиры. Сотрудник издательства переехал в Москву, а освободившуюся квартиру на Кондратьевском проспекте отдали Андрею Абросимову, учитывая, что у него жена и маленький ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219
– Мне в бюро пропаганды сказали, что вы не согласитесь выступить у нас, – улыбнулась Лариса Васильевна, останавливаясь у станции метро «Чернышевская», куда проводил ее Казаков. – Говорят, что выступать вы не любите. А я этого не заметила: вы с удовольствием провели эту встречу, а как читатели были довольны!
– Если бы все встречи были такими! – сказал Казаков. – А бывает, придешь в библиотеку, а там пять человек… После этого и думаешь: зачем все это нужно было? Я потерял свой рабочий день, да и они не получили от этой встречи никакого удовольствия.
– Говорят, вы прячетесь от нас где-то в тмутаракани!
– В Андреевке, – улыбнулся Вадим Федорович. – Ну что поделаешь, если я только там хорошо работаю. Едешь в деревню, садишься на табуретку за деревянный стол и пишешь… Правда, есть некоторые неудобства: сам варишь себе обед, не ездишь за границу, не выступаешь в дискуссиях по радио и телевидению, не даешь интервью, не устраиваешь творческих вечеров и не купаешься в лучах славы… Немудрено, что до выхода книги тебя и дорогие читатели позабудут.
– А вы не кокетничаете? – взглянула она на него своими глазами-вишнями. – Не завидуете тем, кто на виду и, как вы говорите, купается в лучах славы?
– Не завидую, – посерьезнел Казаков. – Жалею их.
Мимо них тянулась в двери метро бесконечная толпа, напротив газетного киоска останавливались автобусы, троллейбус, у выхода толпились мужчины и женщины с букетами цветов, завернутых в целлофан, в сквере, разделяющем проспект Чернышевского, между двумя потоками машин, идущих в разных направлениях, беззаботно носились друг за другом овчарка и сеттер. Хозяева – девушка в короткой белой куртке и высокий мужчина в кожаном пальто – стояли у скамейки и беседовали.
– Жалеете? – подняла к нему круглое лицо Хлебникова.
– Что иному писателю надо? – продолжал Казаков. – Признание читателей. Получив его, он ждет официального признания. И вот он знаменит, о нем говорят по радио, показывают по телевидению, но ему и этого мало – нужна Государственная премия, орден к юбилею! И как только все это получает, вдруг происходит непостижимое: широкий читатель остывает к нему, навсегда отворачивается…
– Почему?
– Слава, как ржа, разъедает душу иного писателя, заставляет его лезть из кожи, чтобы все время быть на виду. Писатель отныне занимается созданием лишь самого себя. И это отнимает у него не только ум, время, но и самое главное – талант!
– А вы всего этого счастливо избежали? – с долей иронии заметила Хлебникова.
– Я просто к этому никогда не стремился, – ответил он, подумав, что сотрудница городского Общества книголюбов довольно ехидная особа!
Овчарка повалила в снег сеттера, тот, лежа на спине, смешно махал всеми четырьмя лапами, длинный красный язык высунулся чуть ли не до земли. На собак пристально смотрела девочка с большим черным портфелем в руке. Голова ее наклонилась на одну сторону, маленький рот чуть приоткрылся.
– Как вы думаете, Вадим Федорович, кому какая собака принадлежит? – видя, что он с интересом следит за возней четвероногих, спросила Хлебникова.
– Сеттер – мужчине в кожаном пальто, а овчарка – девушке, – быстро, будто ждал этого вопроса, ответил Казаков.
– Пожалуй, наоборот, – помедлив, сказала она.
Казаков с любопытством посмотрел на нее. Нельзя назвать красивой – лицо круглое, курносый нос, смешливые ямочки на розовых щеках, разве что большие, опушенные черными ресницами глаза притягивают. В них хочется смотреть и смотреть… Но что это? Глядя ей в глаза, он вдруг почувствовал, что сейчас безошибочно скажет все о ней…
– У вас трое детей, – не отрывая глаз от ее лица, заговорил Казаков. – Две девочки и мальчик, вам тридцать с гаком, у вас есть муж, и вы его очень любите…
– Вы никак колдун? – неестественно громко рассмеялась она так, что на них оглянулись прохожие. – Только не говорите, что все это вам сейчас пришло в голову… Вам это рассказали в Союзе писателей, в бюро пропаганды художественной литературы. Я даже знаю кто. Детей у меня двое, а муж…
– У вас красивые глаза, – сказал он, переводя взгляд на собак.
Мужчина в кожаном пальто подозвал к себе овчарку, взял на поводок, девушка в белой куртке свистнула сеттера и, не оглядываясь, зашагала с ним вдоль заснеженных скамеек в сторону набережной Робеспьера.
– А тут вы ошиблись! – рассмеялась Лариса Васильевна.
– Не могу же я всегда точно угадывать… – улыбнулся и Казаков.
– Не откажетесь выступить, если я вам еще позвоню? – спросила она.
– Звоните, но выступать я больше не буду, – твердо сказал он.
– Я сегодня же возьму у знакомой ваш последний роман, – по-своему истолковала его отказ Хлебникова.
– Думаете, это что-нибудь изменит?
– Вдруг я открою для себя нового современного писателя?
– Черт, как же я мог так ошибиться… – вырвалось у него.
– В чем? – заглянула она ему в глаза. – Во мне?
– В собаках… – рассмеялся он и, кивнув ей, повернулся и зашагал к перекрестку, на котором неуклюже разворачивался троллейбус.
Она смотрела ему вслед и улыбалась. Подумала, что, дойдя до угла, он обязательно оглянется. Но он не оглянулся.
Глава пятнадцатая
1
Андрей, сидя на паркетном полу, разбирал свои книги. Вот уже целый месяц они с Машей занимаются благоустройством своей новой двухкомнатной квартиры. Сотрудник издательства переехал в Москву, а освободившуюся квартиру на Кондратьевском проспекте отдали Андрею Абросимову, учитывая, что у него жена и маленький ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219