– Оставь его… оставь… это моя последняя надежда…
– Сундук не может быть увезен отсюда, – провозгласил Дреш. – Он принадлежит местным жителям. Ты бы никогда до него не добрался, если бы они не рассказали тебе, где искать и что именно высматривать. Только местные жители это знали. А значит…
– …Он мой! – Вскрик Джени перешел в шепот. Дреш потрясение уставился на нее, а она продолжала: – Он мой по тем самым причинам, о которых ты тут распространялся, чародей! Он мой! Я одна знала, где он лежит, и только я могла подсказать, где надо искать! И я помогала поднимать его со дна! Он мой, колдун, и тебе придется убить меня прежде, чем ты посмеешь к нему прикоснуться!
Взгляд Джени был безумен. Она бесстрашно пошла прямо на Дреша, и чернокнижник попятился перед ней. Видимо, в безумии таится особая сила. Джени возложила руки на угол сундука движением жрицы, благословляющей святые реликвии.
– Погоди, Джени, – обратилась к ней Зролан. – Успокойся. Послушай…
– Заткнись!.. – бешено оборвала ее Джени, и Зролан умолкла, не в силах противостоять ее гневу.
– Сделай что-нибудь, – встревоженно повернулась она к Вандиену. – Убеди ее…
– В чем? – спокойно спросил Вандиен. – По мне, так она права целиком и полностью. Чего это ради я буду отнимать у нее сундук?
– Он мой! – снова подала голос Джени. Ее испепеляющий взгляд был устремлен на Дреша, который сделал было шаг вперед.
– Мне не хочется тебя убивать, – тоном разумного увещевания сказал ей колдун.
– Ну так и не убивай, – прорычал Вандиен.
– Она мне другого выбора не оставляет! – прорвало, наконец, Дреша. Его пальцы взволнованно дергались, и он сжал их в кулаки.
– Готовь упряжку, Ки, – усмехнулся Вандиен. – Ну что, Джени? Будем грузить?
Она повернулась к нему, явно не узнавая. И предупредила:
– Он мой!..
– Сломали, – глухо проговорила Ки. – Сломали-таки девчонку.
– Он мой!.. – прокричала Джени, и в голосе ее было мало человеческого…
…И в ответ прозвучал уже совершенно нечеловеческий рев. Из конца в конец харчевни пронесся ледяной вихрь, заставивший всех затаить дыхание и погасивший не только свечи – даже и огонь в очаге. Обвальный рев ветра легко заглушил вопли ужаса, послышавшиеся в темноте. Ки почувствовала, что перестает видеть, слышать и ощущать. Тяжелый деревянный стол, принесенный смерчем с другого конца комнаты, больно ударил ее по бедру. Она упала на четвереньки. Вокруг ощупью толкался народ. Кто-то наступил Ки на руку. Она кое-как отползла прочь, но найти укромный уголок было невозможно. Ревущий ветер, наконец, улегся, но тьма стояла кромешная. Люди в темноте кричали от страха.
– Вандиен!.. – позвала Ки, и от противоположной стены послышался ответный крик. Ки поползла на голос и стукнулась о перевернутую скамейку.
– Он мой!.. – провизжал голос, который едва можно было приписать Джени.
– ОН МОЙ, – возразил другой голос, глубокий и гулкий, порождающий эхо. На его фоне все прочие звуки попросту уничтожились и исчезли. Несколько мгновений кто-то еще шуршал в темноте, потом стихли и шорохи. Ки убрала с лица растрепавшиеся волосы и потихоньку поднялась на ноги. В это время во мраке расцвел золотой цветок яркого пламени. Огонь бережно удерживали две изящные, прекрасной формы ладони. Вот эти руки пересадили огонек на свечу, чудом сохранившуюся на устоявшем столе. Высокий силуэт выпрямился, а огонек, ухватившись за фитиль, принялся деловито разгонять тьму. Никто не произносил ни звука. Между тем в длинных пальцах вспыхнул еще один золотой огонек. Рыбаки ахнули, когда неведомый гость попросту метнул огненный шарик, без промаха попав им прямо в очаг. С ревом взвилось яркое пламя.
– ЗАЖГИТЕ СВЕЧИ, – приказал голос, и каждый, кто сумел обнаружить подле себя хоть какой-нибудь огарок, послушно пополз растепливать его от огня очага.
В таверне царил полнейший разгром. Столы и скамейки валялись как попало. Под ногами хрустели черепки разбитой посуды, кислая вонь пролитого пива мешалась с рыбными запахами чоудера, выплеснутого из мисок. Когда глаза Ки привыкли к полутьме, она увидела, что рыбаки сгрудились в одну кучу, словно стадо перепуганных овец. Все они стреляли глазами по сторонам: им нужен был виноватый. Плечо Ки сжала чья-то рука: рядом с ней стоял Вандиен.
– Посмотри на Джени, – шепнул он ей на ухо.
Деревенский люд старался держаться подальше от скилий, а Дреша вообще нигде не было видно. Одна Джени стояла возле живого шара, готовая зубами загрызть всякого, кто посягнет на ее сокровище. Отчаянная решимость прогнала прочь последнюю осторожность. Расправив плечи, Джени прямо смотрела в лицо рослой, облаченной в синее Заклинательнице…
– Рибеке!.. – с ужасом выдохнула Ки, и Вандиен ответил ей:
– Так я и думал.
Рибеке не оглянулась на них. Мечущееся пламя бросало блики на ее лицо, покрытое тонкой чешуей. Она была безоружна и стояла, спокойно опустив руки вдоль тела. Однако вся ее фигура была исполнена такой грозной мощи, что в угрозах попросту не было нужды. Она не торопясь обозрела комнату, задержавшись, как и Дреш, взглядом на Ки. Нет, ни у кого не возникало даже мысли о неповиновении. Люди отводили глаза либо вовсе прятали лица. Даже Зролан, вздрогнув, отшатнулась, как собачонка, получившая пинок. Рибеке медленно повернулась к Джени. Она по-прежнему молчала, и никто иной не отваживался нарушить тишину. Заклинательница долго рассматривала странную девочку-женщину, и взгляд этот проникал в самую душу, во все ее потаенные уголки. И судорожное напряжение постепенно оставило Джени. Но все-таки она выговорила:
– Он мой…
Рибеке улыбнулась ей, как мать улыбается любопытству ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117