Да в жизни у нее не болела голова! И уж тем более перед тем как лечь в кровать. Стоп, какой же я дурак! Так это она таким способом уклонялась от исполнения супружеских обязанностей, причем каждый день! Стало быть, моя маленькая, горячо любимая, солнечная Селистенка мне ни разу не изменила не со мной. Ой, мамочка родная, до чего же хорошо! Какая разница, что обновленная версия Даромира пришлась по вкусу Кузьминичне и Антипу, главное то, что у моей жены каждый вечер болит голова!!!
И мне стало стыдно. Да-да, на меня вдруг навалилось изрядно подзабытое ощущение стыда. Как я мог так плохо думать о Селистене, как я мог вообще усомниться в ней? Нуда ничего, вот стану самим собой и отмолю прощение, и тогда уж никакая больная голова мне не помешает это сделать.
Пока мы размеренно шевелили лапами, моя солнечная супруга уже скрылась в конце длинного коридора, именно там находилась комната Лучезары и Василины. Я думал, что мы последуем туда же, но у Золотухи на этот счет было свое мнение, с которым не считаться в данной ситуации было просто невозможно. Наверное, рыжая просто забыла, что именно я провожу общую координацию наших действий, и решительно направилась назад, к кабинету. Спорить с ней я не стал. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, если бы не она, я бы до сих пор мучился от нелепых подозрений и дурацких мыслей. Надеюсь, она и сейчас знает, что делает.
С Шариком мы столкнулись буквально нос к носу. Лохматый до того торопился нам навстречу, что чуть не сшиб нас с лап, выскочив из-за угла. Золотуха недовольно заворчала и вопросительно уставилась на супруга. Тот, в свою очередь, ласково лизнул свою ненаглядную в ушибленный нос и только после этого отрицательно мотнул головой, мол, как ни старался, так ничего и не нашел.
Жаль, я очень рассчитывал на кабинет. Ну да ничего, будем продолжать поиски, в тереме осталось еще много потайных мест, которые Азнавур мог бы использовать в качестве схрона. И хотя я уже сильно сомневался в успехе нашего мероприятия, тем не менее собирался довести его до логического конца, хотя бы для очистки совести.
– Папа, а не пора ли нам поговорить? – неожиданно услышал я шепот прямо над головой.
– По-моему, пора!


* * *

Я даже мявкнуть не успел, как чьи-то ловкие руки выудили меня из-под Золотухи и я оказался в объятиях у Василины. Лучезара стояла рядом, осуждающе рассматривая мою сомнительную внешность. Не говоря ни слова, девчонки ломанулись по темным коридорам по направлению к своей комнате. Маршрут они выбрали кривой и более длинный, зато он не проходил мимо спальни, где несолоно хлебавши маялся самозванец.
По пути я не спорил, не сопротивлялся и не пытался что-то объяснить – просто философски молчал. Для начала нужно разобраться в происходящем, осмотреться, а уже потом вырабатывать линию поведения. Очередной поворот, спальня лисят, и в следующее мгновение вся наша компания (естественно, включая собак) ввалилась внутрь. Дверь за нами закрылась, противно скрежетнул засов.
– Я что-то не поняла, где вас носит? Ночь на дворе, а вы еще не в постели, – раздался недовольный голос Селистены. – Барсик нашелся – это, конечно, хорошо, но все равно не повод, чтобы не ложиться спать.
Увидев мать в своей спальне, лисята так и сели. Судя по их реакции, ее появление было для них полнейшей неожиданностью.
– Опа, приехали, – выдала Василина, покрепче прижимая меня к себе.
– Мам, а что ты, собственно, тут делаешь? – не осталась в стороне Лучезара.
От такой наглости Селистена до того растерялась, что не нашла ничего лучше, как залиться густой красной краской.
– Переночевать у вас хочу, – промямлила она.
Лисята переглянулись и хором подвели итог:
– Возможно, у нас проблемы!
Совершенно не обращая внимания на ошарашенную Селистену, Василина осторожно положила меня на свою кровать и уединилась с Лучезарой в дальнем углу детской. Судя по бурной жестикуляции обеих девчонок, страсти там кипели нешуточные. Время от времени близняшки поочередно бросали выразительные взгляды то на меня, то на родную мать.
Мне ничего не оставалось, как поудобнее улечься на мягкой перине и наблюдать разыгравшийся спектакль. Его режиссером был не я и время своего выхода не знал. Честно говоря, даже не было понятно, куда повернет действие на сцене. А пока со стороны можно спокойно посмотреть на игру остальной труппы.
Селистена, сбитая с толку поведением лисят, также голоса не подавала.
Наконец, судя по довольному смешку и вздернутым двум конопатым носикам, стало понятно, что девчонки пришли к какому-то решению. Что ж, посмотрим, куда их занесет на этот раз.
– Шарик, Золотуха, лягте на пороге, никого не впускать и не выпускать! – тоном, не терпящим возражений, заявила Лучезара.
Собаки повиновались в тот же миг и заняли позицию у двери.
– Мама, прежде чем мы начнем говорить, ты должна дать нам слово, – обратилась Василина к матери.
– И, что бы ни произошло, это слово ты должна сдержать, – подключилась Лучезара.
– Могу я поинтересоваться, что же я должна пообещать? – совсем оробела Селистена.
– Что не будешь орать, – торжественно провозгласила старшая из сестер.
– А также кричать, вопить, верещать и вообще пользоваться своим голосом на повышенных тонах, – внесла свою лепту младшая.
– Также нежелательно битье посуды, поломка мебели и рукоприкладство.
– Поверь, мама, дело слишком важное, и мы просим не так уж и много.
Девчонки замолчали, и все мы обратили свои взоры на Селистену. Моя незабвенная, похоже, уже смирилась с мыслью, что разобраться в происходящем пока не в состоянии, и согласилась довольно быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116