Итак, что ему, со слов Кессиаса, известно? Что Марциус занимает высокое положение и не очень-то чистоплотен в делах – как в торговых, так уж, наверное, и в личных. Лайам решил, что такой человек должен считать себя скорее князем торговли, чем обычным купцом. Корабль, который налетел на Клыки, был у него далеко не единственным, однако ходили слухи, что он воспринял это кораблекрушение как личное оскорбление и даже стал забрасывать местные храмы угрожающими письмами, требуя, чтобы их служители более ревностно молились о процветании его коммерции.
Лайам улыбнулся в темноте, – его позабавила заносчивость этого типа, – он подумал, что если уж Марциус такого высокого мнения о себе, то ему, возможно, и вправду будет несложно разыграть перед ним недотепу-ученого, мыкающегося в поисках нового места.
Но тем не менее Лайам отнюдь не был уверен, что извлечет какую-нибудь пользу из завтрашнего визита – разве что ему удастся каким-нибудь образом задеть Марциуса за живое.
Возможно, в этом ему мог бы помочь Фануил. Может быть, он знает какое-нибудь хитрое заклинание…
Не удержавшись, Лайам широко зевнул, повернулся на другой бок и начал понемногу засыпать, думая о дракончике. Интересно, почему Фануил так сильно хочет отыскать убийцу Тарквина? Если бы мелкий уродец был опечален, разгневан или скрипел зубами от ярости, взывая к отмщению, это выглядело бы вполне естественно. Но Фануил не выказывал никаких чувств вообще. Он просто размеренно двигался к какой-то неведомой цели.
Ночью Лайаму приснился сон, который в юности часто его донимал. Он опять стоял и беспомощно наблюдал, как войско враждебного лорда выжигает дотла поместье его отца. Но почему-то на этот раз пылало заведение госпожи Доркас, хотя логика ночного кошмара настаивала, что это – отцовский замок. А надо всем этим ужасом среди дыма и пламени метался, словно безумный, миниатюрный дракон, делающийся постепенно все больше и больше, пока не стал столь же огромным, как любой из его огнедышащих братьев.
Проснувшись от дробного стука капель, Лайам стряхнул с себя наваждение.
– Я думал, что это уже позади, – пробормотал он, выпрастываясь из-под теплого одеяла, чтобы встретить дождливый, унылый день.
6
“Это было неразумно – вступать в сговор с эдилом”, – укорил Фануил, когда Лайам принес ему с кухни утреннюю порцию мяса. Лайам, промокший до нитки, раздраженно огрызнулся в ответ:
– А что еще оставалось делать? Иначе он стал бы совать мне палки в колеса. Он вовсе не так глуп, как кажется с виду, – да ты ведь и сам знаешь!
“Да, я знаю”.
Раздраженно отряхивая плащ, Лайам продолжал:
– Кроме того, мне все равно пришлось бы с ним говорить – после того, как все бы выяснилось, – разве нет? Или, может быть, ты отправил меня разыскивать убийцу Тарквина исключительно ради удовлетворения своего любопытства? Правосудие должно свершиться – разве не так?
На этот раз мысль дракона сформировалась не сразу.
“Я это… до конца… не продумал”.
– Ну, а я продумал и продолжаю думать, что говорить с эдилом пришлось бы в любом случае. И еще я думаю, что его помощь сильно увеличивает мой шанс на успех. Кроме того, я уже с ним столковался, так что не вижу смысла об этом спорить.
Дракончик не отозвался. Он лежал на столе, по-птичьи расклевывая принесенное мясо. Лайам попытался выкрутить плащ, потом сдался и повесил его на край ближней полки – сохнуть.
– Раз уж ты так любишь давать советы, – сказал Лайам, – может, подкинешь какую-нибудь идею насчет того, как мне охмурить Марциуса? Хотя бы настолько, чтобы он не сразу выгнал меня?
В его сознании отчетливо возник знак вопроса.
– Ну, не знаю, – может, существует какое-нибудь заклинание, которое помогает входить в доверие к людям. Или, скажем, – какое-то приворотное зелье, заставляющее людей бросаться на шею первому встречному и выкладывать, что у них на душе…
“Я знаю очень мало заклинаний, и среди них ничего подобного нет”.
– Я пошутил, – уныло сказал Лайам. – Тогда нет ли у тебя каких-нибудь практических мыслей по этому поводу?
“Я не уверен, что Марциус – тот, кто нам нужен”.
– Фануил, я и сам в том не очень уверен, но розыск необходимо вести в определенном порядке. Иначе я мог бы просто нанять глашатаев и отправить их по городу с объявлением, что я прошу убийцу ровно в полдень явиться на главную площадь.
“Я понимаю. Я просто не думаю, что стоит тратить время на этого человека”.
– Ну, тогда, – с раздраженным вздохом произнес Лайам, – хорошо уже то, что тратить время придется не тебе, а мне, верно? Кроме того, он тоже вполне может навести нас на какой-нибудь след, как это уже сделал Виеску. Я ведь тоже не полагал, что аптекарь – убийца, но он рассказал мне о какой-то девице, упомянувшей при нем имя Тарквина. Полагаю, ты знаешь, о ком я веду речь?
Дракон склонил голову набок и взглянул на Лайама, как будто вопрос показался ему странным.
“Конечно, знаю”.
– Что ты знаешь? Ты, ящерица, таскающая мысли из моей головы? – рассердился Лайам, но вдруг сообразил, что дракончик действительно что-то знает. – Ты что – помнишь, как она выглядела?
“Я не видел ее. Я только слышал ее голос”.
– И какой он был? Молодой? Старый? Сердитый? Печальный? Какой?
“Обольстительный”.
Ответ Фануила прозвучал настолько уверенно, что Лайам на миг оторопел. Получалось, что женщина, числящаяся в его списке, вполне могла оказаться той самой грешницей, которая попыталась взять приступом аптеку Виеску. Но если, допустим, она была зла на старого мага – и, допустим, за то, что она от него понесла, почему ее голос звучал обольстительно? Возможно, Фануил неправильно понял ее интонации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98