– Но мы едем домой. Дом исцелит вас, в свое время. Посмотрите, как вы повеселели в сравнении с отъездом.
– Я ведь северянка, – призналась Нанетта, – а мы никогда не бываем счастливы вдали от родины.
– Вам не нужно будет больше расставаться с ней, – заметил Джеймс и помолчал, глядя на нее так, будто хотел еще что-то сказать, но не решался. Она не заметила этого, так как была слишком занята отрезанием от своей порции мяса хряща для Аякса, который лежал у ее ног под столом.
– Нанетта, – позвал он наконец. Она подняла голову. Ее щеки раскраснелись от движения. Джеймс подумал: как она красива и как хорошо подчеркивает черный бархат платья белизну ее кожи и блестящие голубые глаза.
– Да, кузен?
– У меня ведь тоже есть свои трудности. Она кивнула:
– Я помню. Маргарет – тяжелая утрата. Я удивляюсь, почему вы снова не женились – прошло пять лет, а вам ведь нужен наследник.
– Я думал об этом, – ответил он, крутя чехол своего ножа, чтобы не встречаться с ней взглядом. – Я уже думал об этом, как раз недавно, но не столько потому, что мне нужен наследник...
Он вдруг замолчал, и Нанетта сочувственно ожидала его ответа, полагая, что он думает о Маргарет, что ее несколько удивило – ей казалось, он не слишком-то любил свою жену. Наконец он поднял глаза и проговорил:
– Наверно... вы уже догадались... что я хотел сказать? Вы возвращаетесь в Морлэнд, и он, конечно, будет вашим домом до тех пор, пока вы пожелаете. Но разве вам не хочется иметь собственный дом? Разве вы не думали о замужестве? Короче, Нанетта, я хотел бы жениться на вас.
Она была так потрясена, что не могла вымолвить ни слова, а он, расстроенный ее молчанием, поспешил продолжить:
– Это произошло не вдруг – я давно мечтаю о вас. Я знаю, что у вас нет приданого, но я достаточно богат, чтобы не думать об этом. Я дам вам приличную долю в моем состоянии, не опасайтесь. Вы станете хозяйкой большого дома, и у вас будет столько слуг, сколько захотите.
– Джеймс... – начала она, не зная, что сказать. Он протянул руку через стол и взял ее за руку:
– Я уже давно люблю вас, но молчал, зная, что вы не захотите покидать свою госпожу. Но теперь – простите меня, если я оскорбляю ваши чувства – она не нуждается в вас, и вы должны подумать о своем будущем.
– Джеймс, кузен, я весьма признательна и благодарна за оказанную честь...
– Вам не за что быть благодарной. Любой мужчина счел бы за честь жениться на вас. Я вижу, что вы собираетесь отказать мне, но прошу вас, подумайте еще. Не говорите сейчас ничего. Я понимаю, нельзя требовать от вас ответа, пока вы в таком состоянии, я только хочу, чтобы вы знали – у вас есть дом, который всегда ждет вас. Подумайте об этом и дайте мне ответ через несколько месяцев, когда вы будете готовы. А пока поговорим о чем-нибудь другом.
Он так резко сменил тему, что у нее не хватило ни сил, ни желания вновь подымать ее и сказать ему, что его надежды напрасны. В этот вечер такой возможности не представилось, а на следующий день они выехали слишком рано, она не успела объясниться с ним. Нанетта решила подождать до Морлэнда, когда ему и так все станет ясно. Однако она была благодарна Джеймсу за это признание – ее любили больше, чем она того заслуживала.
По мере продвижения в глубь страны им все чаще встречались признаки засухи, обеднения народа и голода. Все чаще трактирщики предупреждали их об опасности передвижения после наступления темноты из-за банд нищих, которые множились с каждым днем. Но длинные майские дни позволяли им преодолевать большие расстояния засветло. Нанетта, погруженная в свои печали и надежды, почти не замечала того, что творится вокруг, ее волновала только природа.
Наконец они достигли границ Морлэнда. На перекрестке дорог они увидели группу слуг в черно-белых ливреях Морлэнда.
– Да благословит вас Господь, мисс, – обратился главный слуга, – добро пожаловать домой. Господин послал нас встретить вас.
С этим эскортом они проехали еще две мили по земле Морлэнда. Вокруг паслись овцы, – богатство рода. И вот, поднявшись на холм, они увидели и сам Морлэнд, с розовеющими в лучах заката кирпичными стенами, окнами, бросающими золотой отблеск, сверкающим кольцом рва, наполненного водой, цветущими садами и зеленью парка.
Когда они подъехали к воротам, у Нанетты выступили на глазах слезы, хотя она улыбалась – временами и среди полосы горя бывают счастливые просветы. Они проехали по подъемному мосту, проскакали под аркой и остановились во дворе, где раздался хор приветствий. Управляющий, согласно этикету, выступил вперед, чтобы официально приветствовать их, слуги столпились во дворе, высовывались из окон, а семья ожидала их, стоя в дверях дома. Тут был Эмиас, выглядящий сейчас несколько моложе своих лет, несмотря на некоторую потрепанность и недовольный вид, молодые Роберт и Эдуард, которым исполнилось уже шестнадцать и четырнадцать, а также Джон Баттс и Люси, юный Джон с Кэтрин, рыдающей от счастья, нянька, держащая за руку Самсона, и прижимающая к себе малютку Джозефа. Тут был Эзикиел со своей дорогой Арабеллой Невилл и с трехлетним крепышом Иезекией, которого еще отнюдь не смущала тяжеловесность имени, и подросшая тринадцатилетняя Элеонора, льнущая к Арабелле как единственной опоре.
Но самое главное, в центре возвышалась мощная фигура Пола. Ему было уже шестьдесят, берет с пером прикрывал седые волосы, а чисто выбритое лицо испещрили морщины. Но он сохранил свою мужественность и привлекательность, и когда его карие глаза встретились с глазами Нанетты, он улыбнулся, и она подумала: как прекрасно, что он любит ее.
Нанетта приняла из рук управляющего приветственную чару, осушила ее и произнесла соответствующие этикету слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163