Весть принес один из мальчишек, разносивших работникам воду или молоко для утоления жажды и стряхивавших шерсть с мешков и кустов. Этот мальчик был совсем мал, но уже вполне пригоден к роли гонца, только он слишком боялся говорить с Полом-французом, господином всего поместья Морлэнд.
– Вас хочет видеть дама, – пропищало дитя, дергая Пола за рукав.
Пол посмотрел вниз и вытер пот со лба тыльной стороной руки – ладони были в жире от шерсти.
– Дама? Что за дама? Где? – спросил он. Ребенок просто показал пальцем на ближайшую рощу. – Как она выглядит? Что ей нужно? – Но мальчик только пялился на него непонимающими глазенками, и Пол, поняв, что тот слишком юн, чтобы удовлетворить его любопытство, отпустил овцу, которую осматривал. «Эту тоже надо будет снова остричь», – подумал он на ходу, шагая к деревьям. Под их сенью царила прохлада, приятно было оказаться в тени после жаркого дневного солнца.
Стройная фигурка отделилась от дерева и устремилась к нему, и он раскрыл ей объятия, забыв, какой он грязный и потный после работы.
– Урсула, как давно мы не виделись! – прошептал он, целуя ее со все возрастающей страстью, однако пытаясь сдержать себя, чтобы не испачкать грязными руками ее льняную одежду. Она жарко ответила на его поцелуй, прижавшись к нему и чувствуя, как его желание растет вместе с ее. Тут она издала полупритворный стон и оттолкнула его:
– Не здесь, мастер, и не сейчас, не время и не место, – тихо сказала она.
– Почему ты пришла? – спросил он. – Что-то случилось? – Его глаза уже привыкли к сумраку рощи, и он заметил, что в тени притаилась фигурка Адриана. В свои девять лет мальчик уже вытянулся и стал еще больше походить на Пола. Когда он вырастет, то будет красив, решил Пол.
– Ничего такого, что не случилось бы за столь долгий срок, – ответила Урсула.
– Ну, медвежонок, и что же это?
Она замолчала, собираясь с мыслями, и он разжал объятия, видя, что на этот раз встреча носит официальный характер. Его сердце екнуло – новости были явно плохими.
– Я не могу так дальше жить, Пол, – объявила она наконец, – я была достойной женой, а потом вдовой. У меня хватало денег и была независимость. Мы виделись не так часто, как хотелось бы, но вполне достаточно. Мальчик уже пошел в школу. И вдруг – вся эта история. – Она содрогнулась при воспоминании о ней. – Это не твоя вина, знаю, но посмотри, что стало со мной – я живу теперь как служанка, у меня нет независимости, нет денег, нет свободы, и я даже не могу видеть тебя.
– Дорогая...
– Я знаю, это тоже не твоя вина. Так получилось. Но я так жить не могу. – Она запнулась, и он понял, что она подошла к сути дела. – Есть один человек – приличный мужчина, кожевенник из Уэйкфилда. Он хочет на мне жениться.
– Но... – Пол не нашелся, что ответить. Почему она рассказывает ему все это? Не может же она всерьез собраться выйти замуж за этого человека?
– Он хочет на мне жениться и вырастить Адриана как собственного сына – он бездетный вдовец. Он даст мне положение и будет добр ко мне. Мы будем жить в Уэйкфилде, где меня никто не знает, и я снова буду свободна. – Она отвернулась, гладя в пространство. Свобода – понятие относительное. Такой свободной, какой была, она уже не будет. Но приходится выбирать из плохого и худшего.
– Ты хочешь этого? – спросил Пол, все еще не веря в происходящее. Она ответила, не глядя на него:
– Я могу поехать к его сестре и быть там до свадьбы. Она приличная женщина.
– Когда?
– Я могу уехать завтра, и мы могли бы пожениться первого августа.
Тут она повернулась к нему, и в ее глазах была мольба – но чего же она хотела от него? Он был слишком потрясен, чтобы догадаться об этом, он знал лишь то, чего хочет он и что ему нужно, чтобы выжить.
– Урсула, не делай этого. Пожалуйста, не делай. Медвежонок, ты ведь это не всерьез? Ты ведь не собираешься в самом деле бросить меня и выйти замуж за этого кожевенника?
– Я не могу так жить, Пол, – серьезно ответила она, и вдруг ее прорвало: – Ты должен отпустить меня. Отпусти меня, Пол!
Он шагнул к ней и заключил ее в объятия, не думая уже о грязных руках. Он сжимал ее, ощущая под ладонями ее стройную фигуру. Пользуясь ее беззащитностью, он стал целовать ее лоб, глаза, губы, чувствуя, как она неохотно, беспомощно отвечает ему.
– Нет, Урсула, нет. Я не могу. Ты нужна мне. Я не могу жить без тебя, ты знаешь это. Ты это знаешь. Ты не можешь уйти – я не отпускаю тебя.
– Пол...
– Все изменится, клянусь тебе. Я придумаю что-нибудь. Может быть, мне удастся избавиться от Анны. Может быть, она умрет. Если нужно, я отравлю ее...
– Нет!
– Да. Даже так. Но ты не должна, не должна бросать меня, медвежонок. Ты увидишь, что я могу наделать, если ты будешь говорить об этом.
Урсула наполовину высвободилась, так что он держал ее только за плечи. Она напряженно смотрела на него:
– Что ты можешь наделать?
– По крайней мере, я могу дать тебе независимость. Все опасности позади. И если ничто не поможет, я перееду к тебе, и мы будем жить вместе.
– И ты откажешься от наследства? Нет, ты этого не сделаешь. Ты не сделаешь этого.
Пол молчал. Это была правда, и они оба это знали. Тогда она продолжила:
– Итак, вот что ты мне предлагаешь: если не умрет твоя жена – да сохранит ее Господь! – и она перекрестилась, – то, самое лучшее, я буду жить в неизвестности, а ты будешь тайно навещать меня, когда сможешь, то есть не слишком часто. И ради этого ты хочешь, чтобы я отказалась от единственной возможности получить положение, счастье и свободу.
Теперь и Пол отчетливо понимал, на что он ее обрекает. Однако именно этого он хотел. Он просил ее именно об этом. Он знал, что иного пути нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163