И Йенни не сопротивлялась его ласкам. Но он быстро выпустил ее из своих объятий, точно испугался чего-то, и принялся за свой чай.
Немного спустя они сидели у печки и курили – она в кресле, а он на полу у ее ног, прильнув головой к ее коленям.
– Ческа сегодня опять не будет ночевать дома? – спросил он вдруг тихо.
– Нет. Она всю неделю проведет в Тиволи, – ответила Йенни с легким волнением, – Хельге нежно гладил ее ногу, покрытую широким кимоно.
– Какие у тебя прелестные узкие ножки, Йенни! – воскликнул он, проводя рукой по ее колену. И он вдруг крепко прижал ее ногу к своей груди.
– Ты так прелестна, так прелестна вся! И я так люблю тебя… знаешь, как я люблю тебя, Йенни? Я лягу на пол у твоих ног, а ты положи свои узенькие туфельки на мою спину… пожалуйста! – И он, действительно, бросился на пол и старался поставить ее ногу к себе на голову.
– Хельге, Хельге! – Его горячность испугала ее. Но она сейчас же успокоилась. Ведь она любит его, неужели же ей неприятно, что он так страстно влюблен в нее? Она чувствовала сквозь тонкий чулок горячее прикосновение его рук.
Но когда он начал целовать подошвы ее туфель, ей стало неприятно. Она нервно засмеялась и воскликнула:
– Нет, Хельге… оставь… Ведь в этих туфлях я хожу по грязным улицам…
Хельге встал, сконфуженный и отрезвленный. Она попыталась обратить все в шутку.
– Нет, ты подумай только, сколько тысяч отвратительных бактерий гнездятся на подошвах моих башмаков!
– Ах, какая ты педантка! Ты совсем не похожа на художницу! – И он тоже засмеялся. И чтобы скрыть свое замешательство, он схватил ее и стал больно сжимать в своих объятиях, и они оба хохотали. – Нечего сказать, хороша у меня невеста… От тебя пахнет скипидаром и масляными красками.
– Вздор, милый мой! Вот уже три недели как я не брала в руки кисти… А теперь тебе придется помыться.
– Нет ли у тебя карболки, чтобы я мог продезинфицировать себя? – С этими словами он стал усердно мылить руки. – Мой отец всегда говорит, что женщины химически чисты от всякой поэзии.
– Может быть, он и прав, – заметила Йенни.
– Да, а вот ты предписываешь лечение холодной водой, – проговорил Хельге со смехом.
Йенни стала вдруг серьезной. Она подошла к нему, положила обе руки на его плечи и поцеловала его.
– Пойми же, Хельге, я не хочу, чтобы ты лежал на полу у моих ног!
* * *
Когда Хельге ушел, ей вдруг стало стыдно за себя. Ей казалось, что она облила Хельге ушатом холодной воды. Да, но во второй раз она этого уже больше не сделает. Ведь она любит его.
Сегодня вечером она потерпела фиаско. У нее промелькнуло даже в голове, что сказала бы синьора Роза, если бы… Ей стало противно при мысли о том, что она испугалась сцены с квартирной хозяйкой… что она из-за пошлой трусости как бы изменила слову, данному ею любимому человеку. Ведь уже тем, что она отвечала на его ласки и поцелуи, она давала ему право ожидать от нее всего, чего бы он ни попросил. Неужели же она принадлежит к числу тех женщин, которые снисходят до какой-то недостойной игры, принимают любовь и отвечают на нее какими-то пустяками, точно гарантируя себе отступление без всякого урона, если бы они раздумали.
Нет, нет, сегодня ее просто охватил страх перед неизвестным.
Как бы то ни было, но она была рада, что он не просил у нее более того, что она могла дать.
Ведь должна же наступить минута, когда она сама захочет отдать ему все…
О, ее любовь пришла так же незаметно и медленно, как весна в этом южном крае. Так же равномерно и неуклонно, без всяких резких переходов. Не было холодных бурных дней, поселяющих в сердце неудержимую тоску по солнцу, свету и зною. Не было этих ужасных, бесконечных белых ночей, как на севере. Приходил к концу солнечный день, и сразу наступала спокойная, темная ночь; ночь приносила с собой прохладу и только навевала спокойный сон. А потом наступал опять ясный день, немного теплее предыдущего, и каждый день приносил с собой немного больше цветов, а Кампанья становилась с каждым днем чуть-чуть зеленее.
Так постепенно заполняла ее сердце любовь. Каждый вечер она все с большим нетерпением ожидала наступления следующего дня с солнцем, с прогулкой за город с ним вдвоем… и с каждым днем ей все более и более становилась необходимой его молодая, горячая любовь. Она принимала его поцелуи, потому что это радовало ее, и их поцелуи становились все многочисленнее, все горячее… И наконец они почти не разговаривали больше, а только целовались.
Она видела, что он с каждым днем становился все мужественнее, неуверенность постепенно исчезала в нем, внезапное уныние никогда больше не нападало на него. Да и она стала спокойнее, жизнерадостнее, отзывчивее. Она радостно, со светлой надеждой встречала каждый новый день и не боялась неизвестного.
Разве любовь не может овладевать человеком постепенно, медленно, как весенние теплые дни, которые незаметно, но неуклонно превращают зиму в лето? Раньше она думала, что любовь надвигается внезапно, как ураган, и перерождает человека, завладевая им всецело. Но ведь она могла ошибаться.
Что же касается Хельге, то он с таким трогательным терпением относился к ее нарастающей любви, он точно боялся спугнуть ее. Каждый вечер, когда они прощались друг с другом, ее сердце наполнялось горячей благодарностью к нему за то, что он не просил у нее больше, чем она могла дать.
О, если бы они могли остаться здесь весь май, до лета, нет, провести все лето! Здесь их любовь созрела бы, они стали бы принадлежать друг другу, это произошло бы так же просто и естественно, как то, что они сошлись теперь…
Как было бы хорошо, если бы они могли поселиться на лето где-нибудь в горах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68