Потом дирейнцы послали в долину резервы, и рочийцы дрогнули. Они отступили вверх по склонам к своим укрепленным рубежам, преследуемые дирейнской пехотой, не щадившей на своем пути никого.
Тяжелая кавалерия устремилась вперед, стремясь упрочить победу и окончательно добить рочийцев. Но те уже заняли заранее подготовленные позиции за остроконечными засеками, и дирейнцы прекратили атаку.
Потерпевшим поражение рочийцам следовало отступить на безопасные укрепленные позиции, но они весь день и всю ночь оставались на горном хребте.
Возможно, герцог Ясин не решался отступить из страха, что его поражение вызовет гнев королевы Норции.
Или же он готовил какой-то план. Или просто был слишком упрям, чтобы признать свое поражение.
Как бы то ни было, Третий легкий кавалерийский, пополненный половиной полка сэйджинцев, собрали перед рассветом и приказали подобраться к рочийским флангам и выяснить, что они затевают.
Хэл присутствовал на строевом собрании лорда Ка-нисты, стоя, как и подобало зеленому сержанту, в тени, за спинами лордов и придерживая свои сомнения при себе.
Один рыцарь, очень стройный, очень длинноволосый и очень длинноусый мужчина, был далеко не так сдержан. Звали его Киннеар.
– Сэр, – сказал он. – Мы уже во второй раз выступаем таким составом...
– Вообще-то, в третий, сэр Киннеар, – уточнил лорд Каниста. – Первый был еще до того, как вы вступили в наши ряды.
– ... а это значит, что у нас нет опыта совместных сражений. Кроме того, – не смутившись, продолжил Киннеар, – легкая кавалерия не способна ни на что большее, чем на разведку и набеги.
– Нам даны четкие приказы, – сказал Каниста. – Но, полагаю, причина нашего выступления именно в этом составе также и в том, о чем вы только что упомянули. Военачальники не станут возражать, если мы наткнемся на какой-нибудь обоз и слегка пощиплем его.
– Допустим, сэр, что мы зайдем слишком далеко и их проклятая тяжелая кавалерия атакует нас. Что тогда?
– Мы организованным порядком отступим. Послышалось изумленное перешептывание.
– А если мы допустим, что этого шанса у нас не будет? – не сдавался Киннеар.
В соответствии с полученными мной приказами, – сказал Каниста, – сэйджинская тяжелая кавалерия прикроет нас, а если их будет недостаточно, то в дело пустят наших.
– Сэйджинцы? – фыркнул Киннеар.
– Это возмутительно, – нахмурившись, вступил в разговор сэйджинский рыцарь, бородатый крепыш. – Вы обвиняете моих людей в трусости?
– Нет, – протянул Киннеар, – только в некоторой... замедленности реакции.
– У вас был шанс взять свои слова обратно, – закусил удила сэйджинец. – Теперь я вынужден требовать сатисфакции!
– В любое удобное для вас время, – отозвался Киннеар, положив ладонь на рукоятку меча.
– Немедленно прекратите, оба! – рявкнул Каниста. – Нам предстоит сразиться с неприятелем, и если кто-нибудь из вас станет упорствовать в своей глупости, я велю приковать вас к вашим палаткам. Свое тщеславие можете сколько угодно тешить после боя. Но не раньше! Перед нами стоит серьезная задача, джентльмены. Возвращайтесь к своим войскам и прикажите им готовиться выступить во славу Дирейна и ваших полков, и да будет с вами удача в бою!
Хэл стоял достаточно близко к сэру Киннеару, чтобы расслышать, как тот пробормотал:
– Черт, это катастрофа. Нас слишком много, чтобы передвигаться незаметно, и слишком мало, чтобы выстоять, если нас засекут. Катастрофа!
Хэл был согласен с ним целиком и полностью, но поделать, разумеется, ничего не мог.

Они выступили на рассвете, двинувшись от своих рубежей в обход с намерением обойти неприятеля с правого фланга и прощупать – исключительно осторожно – его намерения.
Долина, в которой накануне разыгралась битва, была усеяна павшими. Некоторые лежали неподвижно, будучи уже мертвы. Другие, которым повезло меньше, корчились с нечеловеческими криками или же, выбившись из сил, издавали стоны.
Между лежащими ходили, как с той, так и с другой стороны, люди, разыскивающие убитых и раненых из своих отрядов. Некоторые из них были лекарями, другие просто из сострадания желали оказать помощь раненым и облегчить страдания умирающих.
Но были среди них и другие – шакалы, грабящие мертвых и нередко избавляющие себя от возражений молниеносным взмахом кинжала.
Хэл услышал звон спущенной тетивы и увидел, как один такой грабитель, вскрикнув, схватился за бок и рухнул наземь. Он обернулся и увидел Джарта Ординея, кладущего на лук вторую стрелу.
– Нет, – приказал он. – Они могут понадобиться нам позже.
Ординей поколебался, потом все же кивнул и вставил стрелу обратно в колчан.
Приблизившись к кряжу, который, по их предположениям, все еще находился в руках рочийцев, люди Хэла невольно рассредоточились, чтобы стать менее доступной целью.
«Каниста пошел слишком уж в лоб, – думал Кэйлис. – Будь этот полк моим, я увел бы его подальше от флангов. И как только мы ушли бы из зоны видимости, я напал бы на рочийцев с тыла. А уж потом выяснил, что у них на уме, или у обозников, или у прочих тыловиков. Вряд ли обитатели тыла убьют тебя так же легко, как какой-нибудь пехотинец или, еще хуже, солдат тяжелой кавалерии».
Все доспехи легкой кавалерии ограничивались нагрудниками, кольчугами до середины бедра да открытыми шлемами. Вооружены кавалеристы были обычно луками, мечами и кинжалами, хотя, идя в бой, как сегодня, они брали легкую кавалерийскую пику, почти ничем не отличающуюся от пехотного метательного копья. Легкая кавалерия полагалась на быстрые ноги своих скакунов, маневренность и собственную хитрость.
Их бичом была тяжелая кавалерия – всадники в панцирных доспехах, на три четверти закрывающих тело, с полу щитами, верхом на мощных битюгах, которые могли легко тащить повозку с пивными бочками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128