– Среди нас четыре женщины, сэр.
– Я слышал, что прекрасному полу наконец-то отдали должное, – усмехнулся Милетус. – Тревожиться не о чем. Не думаю, что у кого-либо из моих ребят остались силы на заигрывания, если вы имеете в виду это.

Новоприбывших распихали куда только можно, некоторых по уже существующим палаткам, других в более маленькие, которые они привезли с собой.
Сопровождавший их офицер со своими людьми отправились обратно, явно радуясь тому, что ближе к фронту им ехать больше не требуется.
Милетус не стал устраивать новичкам никаких испытаний с целью выявить лучших и худших. Вместо этого он одного за другим погонял их над лугом, приказав выполнить кое-какие маневры.

Хэл быстро понял, что в запустении, царившем в лагере, не стоило винить ни войну вообще, ни небрежность командования в частности.
Эскадрилье сильно досталось, когда рочийцы прорвали линию фронта. Большие потери всадников и драконов стали результатом совместного применения рочийской магии, катапульт, которые подтянули прямо к линии фронта, и погоды. Разгром усилило появление двух вражеских драконов, которые напали на дирейнских зверей и довели их до такого неистовства, что те принялись метаться в воздухе, теряя своих всадников, а потом скрылись в тумане.
Это было скверно уже само по себе... но потом драконы привели вражескую конницу через прорванные позиции дирейнцев прямо к летной базе.
– Все до единого, – устало сказал Милетус, – стали пехотинцами и сражались из последних сил. – Он грустно оглядел лагерь. – И хотя, признаться, этих сил было немного, нам все же удалось оттеснить их обратно. Пожалуй, наиболее героически вел себя наш повар Чук.
Хэл подождал разъяснений, но их не последовало.
– Сэйджинское командование предложило для охраны лагеря своих пехотинцев, но я сказал, чтобы они не снимали своих людей с рубежей, кроме катапультистов. Здесь больше не осталось ничего такого, ради чего стоило бы затевать вторую атаку. – Он посветлел лицом. – По крайней мере, не было ничего до вашего прибытия.
Хэл ухмыльнулся.
– Я вижу, наше появление вас несколько обнадеживает.


* * *

Хэл отыскал относительно сухую палатку с четырьмя койками. Три из них были свободны, а четвертую занимал жилистый человек с роскошными усами, представившийся Эймардом Квесни и предложивший Хэлу занять любую приглянувшуюся койку.
– А я никому не помешаю?
– Если помешаешь и кто-то будет возражать, соберешь манатки и выметешься, – сказал Эймард, затем добавил: – Все они мертвы, а я уже устал ждать их призраков.
– Тесно, но уютненько, – заключила Сэслик, обведя рукой свою маленькую хибарку. – Обрати внимание на зелень на крыше. Она будет хорошо гармонировать с цветом моего лица, когда я начну думать о том, во что ввязалась, решив поиграть в войну.
Лачуга была небольшой, всего десять футов в длину. Но искусный плотник повесил по стенам полки, а в двух стенах были сделаны замысловатым образом открывающиеся окна.
– Рассчитана на двоих, – сказала Сэслик. – Но я спрятала вторую койку, пока на нее никто не позарился.
– Зачем? – удивился Хэл.
– Интересно, у твоей матери все сыновья такие недогадливые?
– Похоже, что так. Объясни.
– Я подумала, что один тугодум с севера может как-нибудь захотеть навестить меня, а поскольку ни секс втроем, ни свидетели меня не вдохновляют, я решила, что нам не помешает уединение.
– А-а.
– Кстати, раз уж зашел такой разговор, почему бы тебе не прикрыть дверь? Я заметила, что ты возвращаешься с пруда и вид у тебя гораздо более чистый, чем по дороге сюда из Паэстума. Вот я и подумала: может, нам немного передохнуть?
В полумраке Хэл увидел, как она выскользнула из комбинезона и легла на кровать.
– Тесновато, но мы, пожалуй, как-нибудь справимся, – пробормотала она.
Потом, когда они лежали обнявшись, Хэл спросил:
– Послушай, я знаю, что мужчины обычно не задают таких вопросов... Но какие у нас перспективы на будущее?
Сэслик чмокнула его в нос.
– Разумеется, нас убьют, какие еще могут быть перспективы? Хорошо бы только, чтобы это случилось благородно, в бою.
– Ох, – подумал вслух Хэл. – Нет уж. Я собираюсь выбраться из этой мясорубки живым.
– Ну разумеется, – протянула Сэслик. – Все те, кто когда-то занимал эти пустые койки, тоже собирались.
– Нет, – упрямо возразил Хэл, пытаясь придать голосу оптимизма. – Я намерен остаться в живых.
– Что ж, тем лучше для тебя, – отозвалась Сэслик. – А я вот нет. Именно поэтому я и не хочу разводить бодягу на любовные темы. Или о том, что будет после войны. Будущее меня не волнует. Поэтому вспоминай обо мне по-доброму, когда меня не станет, и назови свою первую дочь в честь меня. Ну а что касается настоящего...
Она придвинулась к Хэлу ближе, обвив ногой его бедро, и очутилась под ним.

– Помните, любая мелочь, на которую вы не обратили внимания, может погубить вас, – бросил через плечо Милетус – Давай, Потрясающий. Поднимай задницу в небо.
Он похлопал поводьями, и дракон, медленно взмахнув крыльями, сделал несколько шагов по земле. Через миг он уже оторвался от глинистой поверхности и взмыл в воздух.
Хэл, сидевший за спиной у Милетуса, одновременно пытался изучать карту и сверяться с компасом, прикрепленным к подбитой мехом куртке. Потом он бросил это занятие, памятуя о приказе Милетуса смотреть в небо, а не куда-нибудь еще.
Он поежился на пронзительном весеннем ветру, ударившем прямо ему в лицо, и решил, что к наступлению следующей зимы – если доживет – должен непременно найти кого-нибудь, кто сделал бы ему такие же унты, как у Милетуса, и подбитую мехом шапку с завязками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128