Об этом не знал никто, кроме той самой дамы с ее медовым ароматом.
– Так вот, – заговорил мэтр громко, чтобы замаскировать свое замешательство, – женщины…
– Я знаю, в чем состоит риск. – Януэль скрестил руки на груди. – Вы много раз предостерегали меня.
– Да… что ж, если быть кратким: устремляй свой дух к Возрождению, все прочее не имеет ни малейшего значения.
– Но, учитель, вы говорите мне о трапезах, о женщинах – и при этом ни слова об имперском Фениксе! Можно подумать, что все, что от меня требуется, – это поздороваться с приглашенными и избегать их взглядов…
– Достаточно! – сухо прервал его мэтр Фарель.
Лицо Януэля потемнело.
– Мальчик мой, – голос мэтра смягчился, – если я не заговариваю с тобой об этом, то сие означает, что для этого есть основания.
– Но вы учили меня совершенно другому!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Вы говорили об открытии кристаллов, о том, что нужно время, чтобы войти в контакт с ними, понять их. Меня сочли способным осуществить самое важное Возрождение за всю мою жизнь, а у меня не будет даже нескольких часов для подготовки!
– Ты узнаешь об этом позже, когда наступит подходящий момент.
Под действием вина, а быть может, и этой новой близости с наставником теперь, когда они вдвоем покинули Башню, Януэль осмелел:
– Нет, мой учитель!
– Как это «нет»?
– Нет, я не буду ждать. Я хочу узнать обо всем сейчас, – настаивал Януэль, удивленный собственной смелостью.
Мэтр Фарель заколебался, одновременно удивленный и раздраженный. Он понимал реакцию своего ученика, но о тайне имперского Феникса можно было заговорить, лишь находясь под защитой стен крепости. Сделав глоток вина, он примирительно сказал:
– Послушай, обещаю тебе, что в тот момент, когда мы наконец прибудем к императору, я доверю тебе абсолютно все, что следует знать об этом.
– Но зачем ждать? Это нелепо.
– Разве я когда-либо обманывал твое доверие?
Януэль со щемящим сердцем отрицательно помотал головой.
– Так вот. Разве я хоть раз попытался обмануть тебя? Солгал ли я насчет предстоящих тебе испытаний?
– Нет, – прошептал Януэль.
– Отлично. Так мне можно поверить и на этот раз.
– Конечно! – Януэль пытался оправдаться. – Вы прекрасно знаете, что я верю вам. И это не…
– Тише! – Мэтр поднял указательный палец. – Ты ведешь себя как глупый юнец, и мне это не нравится. Я допускаю проявление инициативы, – произнес он, нахмурясь, – но не идиотское поведение. Тебе известно, мой мальчик, что я всегда позволял оспаривать мои утверждения, если тебе покажется, что они продиктованы чем-то иным, нежели уважение, доверие и следование принципам Завета. Если я храню молчание, то делаю это сознательно, охраняя тебя и в то же время служа лиге. Разумеется, мне понятно твое любопытство, хоть я и нахожу его оскорбительным – по отношению к тебе самому, ко мне и к Хранителям.
– Вы ошибаетесь, наставник. Мне всего лишь хотелось подготовиться к испытанию, чтобы не разочаровать вас.
– Огромное заблуждение, мой юный друг, огромное. В тот час, когда ты склонишься над кристаллами Священного Пепла, за твоими действиями буду следить не только я, но все фениксийцы империи.
«Все эти взгляды… ставки в непонятной игре… соблазны, которым необходимо противостоять, – думал Януэль, покусывая палец. – Парадоксально, но Фарель не ведает о подводных камнях, которые могут всплыть в течение этой церемонии». В прошлом Януэлю довелось повидать и узнать немало – пыл сражений, умелых бойцов, что теснились вокруг его матери. От этого сохранились лишь приливы смутных воспоминаний, мгновенные вспышки видений, вновь растворявшиеся в мареве его снов. Его тревожил этот зов прошлого, возникающий порой в самый неподходящий момент.
Облизав пересохшие губы, Фарель положил руку на плечо Януэля:
– Отныне мы с тобой находимся далеко от Башни, не забывай об этом. Если…
Януэль жестом прервал его. Прижав палец к губам, юноша указал на джутовую ткань, прикрывавшую вход в грот.
– Что там? – прошептал наставник.
– Какой-то шум снаружи, – выдохнул Януэль.
– Должно быть, дикий зверь… – предположил Фарель.
– Нет, – ответил Януэль, задувая фонарь. Их обступила тьма. Затаив дыхание, фениксийцы напряженно вслушивались. Януэль, запустив руку в мешок, извлек оттуда нож, затем медленно, рассчитанным движением взялся за полог, собираясь проскользнуть наружу.
– Януэль, не надо! – прошептал учитель, удерживая его за запястье.
Юноша оттолкнул его руку и быстро отвернул ткань. Ущелье было залито лунным светом, и Януэль, втянув голову в плечи, тотчас переместился в тень ближайшей скалы. По опыту ему было известно, что если вход в грот стережет лучник, то стрела просвистит тут же. Но нет, никакого шума, даже звука собственного дыхания было не различить в молчании ночи. Под защитой скалы Януэль присел на корточки и оглядел окрестности. Он был убежден, что кто-то хочет незаметно подобраться к их стоянке. Чувства его обострились, за каждым горным выступом ему мерещился чужак, и, возможно, не один.
Взявшись покрепче за рукоятку ножа, он отважился обогнуть скалу, чтобы взглянуть на тропу, по которой они шли. Он остановился, вглядываясь во тьму. Напрасно. Пришелец, кто бы он ни был, бесследно исчез. Пригнувшись, Януэль обошел подступы к гроту, чтобы окончательно убедиться в этом. Так ничего и не обнаружив, он вернулся к наставнику.
Фарель, вцепившись обеими руками в палку, ждал его внутри грота. На лице его читалось сильнейшее напряжение, незрячий взгляд напомнил Януэлю мэтра Игнанса.
– Никогда не делай больше так… – сказал учитель, опуская свой посох.
Он попытался не выдать пережитого им волнения, но голос его дрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78