– Дело в том, что нам с Шендой случайно удалось заполучить один альмандин. Нам было поручено закупить для отряда оружие… и на обратном пути мы встретили купцов и жрецов, которые обделывали свои делишки в приграничной таверне. Предметом торга был какой-то странный камень, и каждая из сторон не желала, чтобы другая догадалась о его истинной ценности. Думаю, что жрецы действовали по собственной инициативе, потому что вообще грифийская Церковь поддерживает альмандинок. Короче говоря, мы напали на них и украли реликвию. Не было и речи о том, чтобы оставить ее у себя. Мы отправились в монастырь альмандинок, находившийся неподалеку от Альдаранша, чтобы отдать камень туда на хранение. Золота взамен мы не получили, зато были удостоены долга чести. Тогда мы ни в чем не нуждались. Но мы запомнили это обещание… а потом расстались.
– Настоятельница монастыря сказала, что мы должны прийти вдвоем в тот день, когда нам потребуется помощь. Поэтому я и отправилась к Чану.
– Я догадываюсь, о чем ты хочешь ее попросить, – объявил тот, подбрасывая в костер сухие ветки. – О медузнице, не так ли?
Шенда кивнула. Из магических книг, хранившихся в Башне, Януэль знал о существовании этого необычного животного, которое сестры-альмандинки использовали как своего рода шлем.
– Если мать-настоятельница согласится нам его дать, тогда у нас появится надежда проникнуть в Альдаранш незамеченными.
– Неплохая идея, – подтвердил Януэль. – Если только они согласятся предоставить это фениксийцу, в сердце которого, возможно, находится Желчь…
– Что? – воскликнул Лучник, вытаращив глаза.
Драконийка, вздохнув, опустила голову:
– Это долгая история, старина. Ты прав, Януэль, я об этом не подумала. Это может серьезно осложнить дело.
– Почему? – спросил Чан.
– Смысл их жизни – не допустить, чтобы священные альмандины использовались в чьих-то корыстных целях, – объяснила Шенда. – Отдать медузницу человеку, которым может завладеть Желчь…
– Которому мать-настоятельница к тому же ничем не обязана, – заключил Чан, покосившись на фениксийца.
– Разберемся на месте, – подытожила Шенда.
– А откуда взялась Желчь у этого милого мальчика?
– Нам пора в дорогу, – сказала драконийка, снимая с ветки свою тунику.

Когда наступили сумерки, они снова тронулись в путь. Чтобы добраться до монастыря, требовалось две или три ночи. Их взорам открывался однообразный пейзаж: поля до самого горизонта, густые леса и ухоженные фермы, которые они старательно обходили стороной. Они шли только по проселочным дорогам, а иногда напрямик через заросли. Много раз они видели имперских рыцарей, несущихся галопом по широким мощеным дорогам к Альдараншу. По мере приближения к столице они неоднократно замечали в небе Грифонов с огромными крыльями цвета нефрита и серебра. Беглецам то и дело приходилось выбирать обходные пути, скрываясь под кронами деревьев от их пронизывающего взгляда.
Когда Шенда и Чан во время привалов дружески болтали, вспоминая былые времена, Януэль старался сосредоточиться на Фениксе. Ему никак не удавалось установить с ним связь. Каждое утро, когда его спутники ложились спать, он садился в стороне и закрывал глаза. Он не открывал врата своего сердца, но внимательно прислушивался к дыханию Феникса-Хранителя. Это занятие успокаивало юношу, и он засыпал, убаюканный этой внутренней музыкой. Музыкой, которая могла в любой момент взорваться и превратиться в уничтожающий грохот.

ГЛАВА 22

Орден альмандинок строил свои монастыри всегда по одному и тому же образцу: большой комплекс круглых домиков, низких, без окон и с перламутровыми стенами. Эти домики были будто уложены один на другой, что в совокупности создавало захватывающий рельеф. Для того чтобы сбить с толку воров, попытавшихся проникнуть внутрь, было придумано бесчисленное множество галерей, соединявших залы внутри монастырских зданий. Нижняя часть ансамбля была расположена на берегу Альдарена и переходила в пристань, к которой могли причаливать корабли гостей.
Единственный вход в город для иноземцев находился как раз на этой пристани. Прибывавшие по суше должны были обойти монастырь и постучаться в бронзовые ворота, отделявшие альмандинок от всего Миропотока.
Чан негромко постучал в них два раза и порывисто пригладил свои золотые волосы. Шенда и Януэль терпеливо ждали рядом и не отрываясь смотрели на реку, по которой большие баржи скользили в сторону Альдаранша. Вдали мириадами звезд сияли огни столицы.
Сначала путники услышали звук шагов, а затем, тихо скрипнув, открылся крохотный глазок. Наступившую тишину нарушил низкий голос Черного Лучника:
– Я Чан. Вместе с Шендой, драконийской воительницей, и фениксийцем, которого зовут Януэль, прошу аудиенции Матери-настоятельницы.
Глазок закрылся, и шаги растаяли в галереях монастыря.
– Это значит, что они не разрешают нам войти? – спросил Януэль.
– Нет, – объяснил Чан. – Они должны выяснить у Матери-настоятельницы, имеем ли мы право войти. Нужно подождать.
Через некоторое время внутри снова послышался шум. Раздался глухой грохот какого-то механизма, и бронзовые ворота медленно отворились перед ними. Януэль с нескрываемым любопытством воззрился на сестру-альмандинку. Она выглядела совсем не так, как он ожидал. Она была облачена в драконийские чешуйчатые доспехи, которые облегали ее тело от горла до колена, и обута в тяжелые сапоги из черной кожи, а у ее бедра висела кривая сабля ликорнийского образца. Лишь по очертаниям груди и бедер можно было догадаться, что это женщина.
При виде ее Януэль даже отступил на шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78