– Когда я услышал его пение, – сказал Боун. – Этот человек-художник. Никто, исполняющий Баха, как он, не смог бы удавить человека стальной удавкой. Это сугубо утилитарный способ убийства. Художник бы слишком уважал красоту человеческого горла. Мог в приступе ярости застрелить или проткнуть клинком, или. Ну чего вы смеетесь?
– Продолжайте, продолжайте, – извинился Хейзелридж. – Слушать вас – одно удовольствие. Уверяю, вы прекрасно бы вписались в нашу новую школу. Пикап вечно пересказывает мне их теории. Если следовать им, любое расследование превратилось бы в комбинацию анализа и гипноза.
– Вы смеетесь, – обиженно заметил Боун, – но если думаете, что это ерунда, так что сами вы делали на том концерте? Я вас там видел.
– Если вас так это интересует, – сказал Хейзелридж, – то я делал там то, что давно собирался-выяснял, как сержант Коккерил проводит свои субботние утра.
– Как проводит.
– Да. Вам не показалось странным, что он появляется в конторе в половине десятого – десять, потом на два – три часа исчезает и опять появляется в половине первого? Чем, вы думали, он в это время занят?
– Пожалуй, именно об этом я никогда не задумывался, – признал Боун. Но вижу по вам, что собираетесь сообщить.
– Он ходил на репетиции, – гордо сообщил Хейзелридж. – Но я выяснил, что это ещё не все. Один из его соседей, тоже поющий в этом хоре, всегда подвозил его на машине, потом поджидал и отвозил домой. Некий полковник Линкольн. Очень приличный человек и безупречный свидетель. Машину он всегда ставил на Нью Сквер, пока Коккерил запирал контору. Говорит, что Коккерил никогда не заставлял себя ждать больше пары минут.
– Этого вполне достаточно.
– И до того я был практически уверен, – продолжал Хейзелридж, – это только все подтвердило. Не раз я говорил, что главным моим кредо было то, что оба убийства совершило одно и то же лицо. Признаю, в свете того, что нам было известно, Коккерил вполне мог убить Смоллбона. Но ни в коем случае не мог проделать этого с мисс Читтеринг.
– Послушайте, мне только что пришло в голову, – заметил Боун. – Ведь привратник Мейсон не был с ним в конторе.
– Я знаю, что вы хотите сказать. Мне это тоже пришло в голову. Что Коккерил прекрасно мог придушить мисс Читтеринг, пока Мейсон возился снаружи с голубем. На следующий вечер я это проверил. У него было около четырех минут. Вполне возможно – с точки зрения детективной истории. Но кроме неправдоподобия был тут ещё один фактор, который его исключал. Я пошел проверять с Мейсоном, и тот был абсолютно уверен, что все окна в здании оставались темными. Над дверью в секретариат есть застекленное окошко, так что снаружи свет там был бы виден. Довод совершенно очевидный. Когда мисс Корнель ликвидировала мисс Читтеринг, она погасила свет и заперла дверь, рассчитывая, что труп найдут не сразу. Останься он там до утра, было бы гораздо труднее проверить все алиби.
– Да уж. Между прочим, как она попала в здание, что её при этом никто не видел?
– Я бы сказал, что она просто не уходила. Видимо, сидела где-нибудь в укромном месте и ждала, пока все стихнет.
– Как бесчеловечно, – вздохнул Боун. – И что за нервы!
– Чемпионат среди женщин по гольфу развивает не только сильные запястья, – заметил Хейзелридж.


III

– Милый, – сказала Анна Милдмэй, – помнишь ту ужасную ночь?
– Какую ночь? – Боб оторвался от работы и поднял голову.
– А, тогда в Севеноксе – конечно.
– Думаешь, она мне дала какой-то наркотик?
– Не знаю, – протянул Боб. – Но на другой день похмелье у тебя было тяжелым.
– Но почему она это сделала?
– По-моему, – сказал Боб, – никаких наркотиков она тебе не давала. Все от двух бокалов чистого виски в сочетании с сильным волнением.
– А с чего это мне было волноваться? – холодно спросила Анна.
– При мысли, что ты выйдешь замуж за фермера, – заявил Боб.
В маленькой комнатке, из которой застекленные двери вели на нестриженный газон, спускавшийся к реке под серебристым заревом заката, опять стало тихо.
– Самое смешное, – опять заговорил Боб, – что я подался в фермеры, чтобы избавиться наконец от бумаг. – Он вытер испачканный чернилами палец о скатерть.
– Ничего, не расстраивайся, лучше пиши дальше, – сказала Анна. – Лучше пиши дальше: Продажа молока – стельные коровы – корма – 1950–1951 – проставь цифры, и я после обеда отнесу на почту.


IV

В тот день ближе к вечеру Боун пил чай в секретариате (теперь, когда он стал компаньоном, ему подавали его в чашечке с блюдцем) и наблюдал за мистером Крейном. Думал, что никому бы и в голову не пришло, что это бодрый старик только что пережил весьма напряженные полгода. Его запас жизненных сил был потрясающ. Заплатив Фермерской лиге, он ещё сумел преодолеть их возражения против сохранения в тайне нелегальной ипотеки Абеля. Остаток денег Боуна с большим толком употребил на финансовое укрепление фирмы. Нанял трех новых сотрудников и охотно пользовался услугами Джона Коу, который тем временем умудрился сдать квалификационный экзамен. Взял на себя все расходы, связанные с защитой мисс Корнель. Успокоил бесчисленных напуганных клиентов. Нанял новую, ещё более хорошенькую и совершенно неопытную секретаршу. Но та оказалась послушной ученицей.
– У меня по-прежнему такое впечатление, – заметил мистер Крейн, – что какой-нибудь Шерлок Холмс расколол бы тот орешек куда раньше.
– Почему именно он? – спросил Боун.
– Это случай как раз по его части, – сказал мистер Крейн. – Я, конечно, не имею в виду самого Холмса, но просто по-настоящему мыслящего детектива. Я когда-то читал одну книжку – детективом в ней был тибетский Далай-Лама, в возрасте 138 лет, так тот просто гениально разрешал загадки только размышлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67